Комбатанты
Шрифт:
Только в сказках замуж выходят за принцев, да и то обычно принцессы. Наличие супруга человека меня больше не смущало. Как ни повернётся дальнейшая жизнь, с этим покончено. Замужество оказалось временным, и развод фактически состоялся, осталось его оформить. Мне бы ребёночка от крылатого, и больше кажется ничего не нужно для счастья.
На мгновение я представила себя где-то в райском саду, где обитают эти прекрасные боги. Я в длинной рубахе и с младенцем на руках, а Мерцур обнимает руками, укутывает в крылья, и так нам вместе хорошо! Любой девочке надо иногда помечтать
Никогда ничего подобного не случится. Рая не бывает, жизнь везде с наибольшей вероятностью — ад, иначе откуда берётся столько ненависти в людях, и куда девается из них вся любовь?
— Мерцур научил меня, что в жизни есть вещи, о существовании которых я не подозревала, но такую птицу невозможно удержать в клетке.
— Но он действительно о тебе беспокоится, я же видела тревогу в его глазах, и второй удерживал от опрометчивого шага, потому что синекрылый буквально рвался проведать тебя и разобраться с твоими обидчиками.
Дилси обняла меня, чмокнула в щёку. Ланка сказала:
— Его приятель тоже собой недурён, и, хотя выглядит пай-мальчиком, вполне достоин того, чтобы его соблазнить. Эту белую попку я не прочь потискать, наверное, она свежа как молочко и упруга как крутое яичко.
— Устроим соревнование? Пока другие не перехватили.
— Идёт!
Мы веселились, радовались, хотя будущее продолжало оставаться невнятным, но человек видно так устроен, что и краешек надежды для него много — вытащит за этот кусочек всю удачу, и никто ему не сможет помешать.
На свидание с нашими богами, отправились вдвоём. Ланке пришлось остаться, чтобы эти походы не привлекали внимания, всё приходилось делать, по возможности, тайно. Дилси клятвенно пообещала не наседать на белокрылого слишком агрессивно, давая в будущем шанс подруге. Думаю, у всех нас складывалось ощущение несерьёзности любых притязаний, и потому говорить и думать о богах было легко. Это же сказка: немного счастья и никаких последствий.
Бок у меня почти перестал болеть, так что по склону карабкалась без напряжения, с удовольствием, заточение в больничном модуле надоело, горный воздух казался особенно сладким, травы пахли оглушительно. Я иногда обгоняла Дилси, сама того не замечая. Она поглядывала на меня внимательно, хотя и не говорила ничего.
Сейчас, вновь оказавшись на воле, я особо остро ощущала произошедшие во мне перемены. Неужели Мерцур каким-то образом сумел передать мне часть своей природы? Зачем? Что, если я для него действительно много значу? Думать об этом было приятно и тревожно. Я радовалась пробудившейся силе и обострившейся чуткости, но опасалась, что на этом перестройка не закончится, и стану я однажды не совсем человеком, а то и совсем не человеком. Что произойдёт со мной тогда? Смогу я жить среди людей или меня прогонят как чужую?
Одни вопросы и как добыть на них ответ, если не получается остаться наедине с тем, кто разбудил во мне это шевеление крови? Договориться с Мерцуром, убежать одной, встретить его в зарослях и снова оказаться в шалаше из шёлковых крыльев? О чём я думаю, когда само наше
Я вздохнула и на озабоченное внимание Дилси ответила, что всё со мной в порядке, наслаждаюсь прогулкой.
Мы тихо пробирались сквозь заросли, такие густые, что лагерь со склона вообще не просматривался, а потом вышли на крошечную полянку, где росло большое дерево с раскидистыми ветвями, похожее на наши дубы.
Первым я увидела не Мерцура, а второго. Его крылья сияли как снег даже в тени, глазам стало больно. Приятный парень, но словно бы не совсем настоящий, без того огня, который поражал в моём возлюбленном. Я вспомнила как девчонки окрестили его пай-мальчиком и мысленно согласилась. Аргус выглядел так, словно не подозревал в себе ничего человеческого. Я ещё подумала, что соблазнить его окажется трудно поскольку может и не заметить самого процесса совращения. Кокетство тут, скорее всего, не поможет. Вот разве что схватить по-наглому и затащить в кусты. Позволит ведь бедняга изнасиловать себя двум симпатичным девушка?
От нехороших мыслей отвлёк Мерцур. Ни на кого не обращая внимания, он облапил меня и поцеловал, а потом укутал крыльями, так что мы опять оказались в синем домике, сквозь перья таинственно просвечивал дневной свет.
— Сирень! Я волновался! Знал, что и вмешаться нельзя, и оставаться в стороне было тяжко.
Теплом повеяло от его заботы, не бог, а родной дом для души. Стоять бы вечно в тени крыльев.
— Всё обошлось, я справилась.
Пальцы сами забрались в синие волосы, пригладили, растрепали. От горячих его ладоней в теле зародился жар. Я вздохнула и попыталась отстраниться.
— Пусти, мы здесь не одни.
— Какая разница? Могу сделать так, что никто нас не увидит и не услышит.
Он снова поцеловал меня легонько, дразняще касаясь губ, а когда спустился на шею, по коже волнами пошли радостные мурашки. Так мне нравилось таять в его руках. Почему я знала, что он никогда не обидит? Не берусь судить. Интуиция.
— Мерцур! — донёсся извне добродетельный голос второго бога. — У нас деловая встреча, прекрати, пожалуйста!
Да, соблазнение этого юноши простым не будет! Я едва удержалась от смеха. Оранжевые глаза трагически закатились, синие перья разошлись, впуская в нашу обитель свет. Впрочем, Мерцур и тут не растерялся, усевшись на землю, он устроил меня у себя на коленях и старательно укутал крыльями, словно защищая от ветра, а на самом деле скрывая наши жадно переплетённые пальцы.
— Конечно, Ари, я внимательно слушаю!
Впрочем, пришлось всё же мне сесть рядом, потому что Дилси достала планшет и начала объяснять детали схемы и все варианты её размещения. Оба бога внимали, хотя по их лицам и сложно было понять, что именно они в сказанном понимают.
Аргус, который казался отстранённым от наших дел, внезапно начал задавать вопросы, да такие толковые, что и товарищ посмотрел на него с удивлением. Впрочем, Мерцур тоже разобрался в схеме без труда. Через несколько минут уже эти двое перехватили инициативу, следуя за идеей так быстро, что мы с Дилси едва успевали.