Комбатанты
Шрифт:
Я любовался этими представителями моего народа, больше, конечно, девушками, но и мужчина будил симпатию. Они не испугались ни нас с Аргусом, ни угрозы и смело поднялись на защиту своего имущества, простив своим богам то, что они этого не сумели. В сущности, человек — сам себе отличный бог, надо лишь напоминать ему об этом время от времени.
— Не так всё это просто, и уходить надолго мы не можем, — сказал Михаил вскоре, я не следил за часами, увлечённый происходящим, — но мы обязательно что-нибудь придумаем!
Девчонки разом кивнули. Славные они были, я не отказался бы от обеих, но считал
От сладких дум меня опять отвлекли, Михаил, требовательно заглядывая в глаза, спросил:
— Данных, скорее всего, недостаточно. Мерцур, ты сможешь вновь проникнуть на судно и разведать подробно то, на что мы тебе укажем?
Ну и претензии у него! Я не рискнул ответить сразу. Пробраться на корабль, я конечно, смогу без больших усилий, вот только когда меня там поймают, плохо придётся оставшемуся без души телу, а проникать целиком, вместе с ним — значит оставить след. Эти с пушками, конечно, ничего не заметят, а вот парочка лосей безрогих, славных выпускников нашей замечательной академии, быстро сложат два и два. И что бы у них там не получилось в итоге: три или пять, прилетит за это мне и только мне.
Допустим, на аттестационную комиссию можно наплевать, на что я только не забивал в своей феерической жизни, но родная шкура дорога, а что от неё останется, когда за меня примутся оба чужих куратора? Ари не помощник в благородном деле мордобоя, справлюсь ли я один?
Душа встрепенулась, устав играть в прятки с изобретательным разумом, собственные колебания показались нечестными. Люди ждали от меня помощи, а не бредней о том, во что им верить и как тратить свободно время, когда оно появится.
Да что за глупые вопросы я тут себе задаю с умным видом? Я обязан одолеть противников. Их ограничительные барьеры слабее моих, но если серьёзно припечёт я ведь свой могу и совсем снять, а кто мне тогда противник? Да, это делать нельзя, мне засветит тысяча-другая лет каторжных работ за самоуправство и нарушение всех законов, ну и пусть, разве я испугаюсь? Мозгов на это у меня точно не хватит. Мама бы мне сказала.
— Я постараюсь, — сообщил осторожно. — Меня там могут выследить, и тогда поздно окажется строить планы, так что подготовьте всё, что только можно, продумайте каждый шаг, чтобы я с первого раза попал в десятку. Время назад не отмотаешь, то есть и это возможно, но в итоге получится катаклизм, а не тонкая работа интеллекта.
— Мы сделаем! — сказала Ланка.
Люди поднялись и начали прощаться. Ари всем старательно пожал руки, а я девушек так и обнял, не считая это дипломатической ошибкой. Дилси, не удержавшись, погладила мои жёсткие перья. Мне показалось, что она не прочь бы и вырвать одно — на память — как сувенир, потому я благоразумно отступил, убрав крылья повыше. Не то чтобы мне пера было жалко, но улик оставлять не хотел.
Мы остались, люди ушли. Томный день шёл к вечеру. Я всё ещё тревожился о здоровье Сирень, но запах её, который принесли на себе девушки, показался здоровым и достаточно бодрым. Она там не одна, у неё есть друзья, а мне сейчас вмешиваться небезопасно. Кто знает удержусь ли я
Я побродил под деревом, потом отломал ветку и принялся трудолюбиво её грызть. Аргус грустно размышлял о каких-то материях, не обращая на меня внимания. Когда он заговорил, я не сразу понял, о чём идёт речь:
— Мерцур, научи меня драться.
— Что, прости?
Розовая заря опять окрасила белые щёки. Когда он отвыкнет смущаться?
— Я стараюсь поделиться всем, что знаю сам, хотя иногда думаю, что тебе это не слишком нужно, передай и ты мне свои умения. Если придётся принимать бой, а такую возможность исключить нельзя, я хочу быть помощником, а не обузой.
— Ари, это ведь не книжки читать. Знания мы способны впитывать как губка воду, а вот физический навык требует изрядных тренировок.
— Я понимаю.
Он выглядел таким серьёзным, что я не счёл возможным отказать, хотя и сомневался в благоприятном результате упражнений. Бой — это ведь не только технический навык и физическое развитие, это ещё готовность ударить противника. Помнится, когда я заехал этому светлому по физиономии (как давно это было!) он и не попытался дать сдачи. Предвечерних воспитывают в большей благости, чем нас, они чаще мягки и гибки, чем тверды и упорны. Хотя вот приятель нашего Горелого ещё форы даст тёмному напарнику, поймёшь сразу эту истину, если внимательно на него посмотреть. Никогда нельзя сбрасывать со счетов порыв и прилежание, вместе они способны на чудо.
— По рукам! — сказал я. — Не могу похвалиться навыком преподавания, зато сам неплохо обучен. Давай приступим к занятиям, если ты уже поел.
— Это ты грызёшь ветку, словно у тебя режется очередная пара клыков, а я сыт светом.
— Да, жаль, что разум ваше сияние не просветляет, другая для этого потребна энергия, и сейчас я её тебе покажу!
И мы переместились домой.
Глава 13
Я уже говорил, кажется, что работы никакой не боюсь, но могу ещё повторить — отчего бы лишний раз и не похвастаться? К обучению моего собрата подошёл со всей ответственностью. Начинать-то приходилось с основ. Просто уму непостижимо до какой степени иные тёмные и светлые игнорируют методы совершенствования своего тела. Думают, раз им дана свыше могучая сила, то тренировки только дело портят. Зачем, мол? Не смертные же они с их зависимыми от трудовых и прочих усилий мышцами.
Я собой не пренебрегал с детских лет, потому что кто ещё лучше у меня есть? Правильно! Я, любимый!
Так что мы приступили к делу. После первого занятия с Ари я едва не пал духом. Показалось, вся затея безнадёжна, то есть, пока предвечерний ничего не предпринимал, он не смотрелся таким увальнем, а как только начали урок — откуда что бралось. Складывалось впечатление, что руки, ноги и всё остальное ему выдали с чужого плеча и при этом не в полном комплекте, но я упорный. Недаром ветки грызу, хотя можно просто лежать на солнышке. Организм надо готовить к любой пакости, потому что на этом самом стоит мир.