Комбинация
Шрифт:
— Насколько мне известно дом Кёпрюлю вот уже полвека верно служит султанам, предпринимая попытки модернизации и реформирования державы. — произнес Алексей, заходя издалека.
Сидящий перед ним представитель этого дома вполне благожелательно кивнул. Ведь великий визирь отправил со столь важным поручением именно своего родственника.
— Но не все этим довольны. И, воспользовавшись слабостью султана, задумали недоброе. Ведь зло всегда поднимает голову в минуту тяжелых испытаний, чтобы ударить в спину. Не так ли?
Посол опять благожелательно
— До меня дошли слухи, что валиде и младший брат султана узнали об этом. И это повергло их в состояние такого душевного терзания, что потребовалось вмешательство лекарей.
— Это вмешательство и называется эвтаназия?
— Не совсем. Эвтаназия — это прекращение мучений неизлечимо больного человека, чтобы прекратить его невыносимые страдания. В данном случае, полагаю, душевные.
Посол слегка растерялся. Буквально на доли секунды. Но быстро взял себя в руки, и с максимально располагающей улыбкой произнес:
— Молодой наследник весьма сведущ в медицине.
Меньшиков нервно хохотнул.
Петр потер лицо с легким раздражением.
— Увы, мои познания ограничены. Однако во владетельных домах часто случается этот недуг. То сестра им захворает, то брат. Мыслю — только верность своему государю есть единственное лекарство от сей хвори.
— Без всякого сомнения, — все также благодушно улыбаясь кивнул посол, в глазах которых едва заметное нервное напряжение сменилось покоем.
Петр скосился на сына. Хмыкнул. Улыбнулся. Но не стал ничего комментировать.
Великий визирь самым бесхитростным способом «зачистил поляну». Точно также, как три года назад царевич. Просто обезглавив заговор через ликвидацию лидеров заговорщиков. Во всяком случае — формальных, лишив эх знамени, вокруг которого можно было бы сплотится.
Это было непросто.
Но деньги решают многое.
Не все, но многое.
Тем более, что янычары в сущности не сильно и рвались в бой, после столь тяжелой череды поражений. Даже самые тупоголовые понимали — «неладно что-то в датском королевстве». Не бывает, чтобы случай раз за разом приносил победу врагу.
Поэтому великому визирю хватило достаточно скромных средств, чтобы их убедить. Глупо умирать никто из янычар не желал. Они хотели побед. А это требовало некоторых усилий. Требовалось разобраться — что они делали не так. Посмотреть на европейские армии. Подумать… Лишившись же их поддержки, заговорщики стали отваливаться, теряя твердость. Отчего прочная скорлупа безопасности лопнула вокруг валиде и брата султана. И к ним оказалось довольно легко подойти. Чем великий визирь и воспользовался, не отходя от кассы, как говорится.
Между тем беседы продолжались.
И в тот день, и потом.
В общем-то эти переговоры никуда никак не могли прийти. Османы старались уступить как можно меньше, а Петр взять как можно больше. Как обычно в таких ситуациях и происходит.
Наконец, царевич не выдержал…
— Мне кажется мы вообще не с той стороны подходим к вопросу.
— Отчего же? — спросил Петр.
— Мы обсуждаем его так, словно через год-два собрались снова воевать. А оно нам надо? Серьезно. Кроме Крымского ханства у нас разве есть какие-то по-настоящему значимые противоречия? Азов? Так рабов через него больше не повезут. Кому бы он не принадлежал. Керчь? Зачем она султану?
— И что предлагает царевич? — поинтересовался посол.
— Давайте начнем издалека. Зачем мы воевали? У вас, — кивнул он туркам, — были какие-то практические интересы в Великой степи?
Посол не сразу, но кивнул.
— Взять под свою опеку татар. Так? Вот. Но разве это реально? Да, им можно помогать. Но чтобы сохранить их под своей рукой, даже взяв, придется воевать с нами. Потому что для нас — контроль над степью — вопрос выживания. Вы сможете вести постоянные войны, имея ТАКОЕ плечо снабжения?
— Вопрос выживания? Отчего же?
— Полагаю, что вы прекрасно знаете, что татары занимались рейдами на нашу территорию, угоняя в рабство людей. Это огромный урон, с которым нельзя мириться. И выхода в данной ситуации ровна два. Либо физически истребить кочевников. Поголовно. Либо взять их под свою руку.
— Физически истребить кочевников? Позвольте усомниться в возможности такого исхода. Они же кочевники. От сильного войска они уклонятся, слабое разобьют.
— У кочевников есть большие и неповоротливые кочевья, которые может догнать пеший. И огромные неповоротливые стада. Что мешает бить по ним? Или вы думаете, что мужчины в состоянии размножаться без женщин и питаться без еды?
— На место этих кочевников придут другие. — заметил посол.
— У всего есть свои пределы. Тут ведь простой выбор — или мы их, или они нас. Это вопрос выживания. Но… мы пошли другим путем. Посему я и спрашиваю — зачем вам они? Какой с них прок? Просто немного потешить свое самолюбие?
— Это сложный вопрос. — чуть подумав, ответил посол.
— Есть над чем подумать, — кивнул Алексей. — А теперь новый вопрос. Зачем вам мы?
— В каком смысле?
— Ну вот — есть османская империя и зона ее влияния. Военного, экономического и культурного. Есть Россия со своей зоной влияния. По сути — две цивилизации. Что мы друг для друга? Только лишь враг? Как, например, вы с австрийцами. Или, быть может, есть какой-то иной формат взаимодействия?
— Цивилизации? — переспросил посол. — Интересно.
— Вы — явный продукт синкретического смешения восточно-римской традиции с персидской. Точка сопряжения, в которой смешивается несмешиваемое. Мы — тоже точка сопряжения, но уже западной, европейской традиции со степной культурой. На запад от нас с вами традиционная западная цивилизация во всем ее многообразии. На восток — Персия, Индия, Великая степь, а через них дальневосточная культура, что просачивается с торговыми караванами.
— Никогда не встречал такой взгляд, — улыбнулся посол.