Комдив
Шрифт:
— Ладно, с этим разобрались, а это у вас что?
Я принялся показывать ему компоновку самоходки, по моим задумкам, для удобства экипажа в крыше рубки должно было быть три люка, один из них с пулемётной турелью, на неё я хотел потом поставить американский Браунинг. Ещё два люка должны были быть в бортах по обеим сторонам, это значительно ускорит и облегчит экипажу загрузку в самоходку снарядов, порой это может спасти им жизни, и наконец ещё один люк в корме рубки, причём двойной, половина открывается вверх, а вторая половина вниз, это для эвакуации экипажа, если самоходку подобьют. Как раз рубка защитит их и скроет от глаз противника. Всего получалось шесть люков, а вот люк механика-водителя спереди как раз убрать, так как он ослаблял лобовую броню. Всё это я подробно и описал Морозову, а затем немного прошёлся по орудию, это разумеется была наша 85 миллиметровая зенитка, которая и так должна была стать основой для орудий новых тридцатьчетвёрок. Единственное, я попросил на конце орудия ставить пламегаситель, накидал схему простейшего,
Это хорошо, что дело сдвинулось с мёртвой точки, а через неделю приехал и Грачёв.
Виталий Андреевич Грачёв, конструктор автомобильной и бронетанковой техники, лауреат двух Сталинских премий, в частности именно он разработал ласточку нашего героя, вездеходную эмку ГАЗ 61–73.
Если Морозова я знал, ну как знал, просто, что он один из конструкторов легендарной Т-34, то вот про Грачёва не имел ни малейшего понятия. Однако, когда он приехал и отметился на КПП, то я приказал так же быстро привести его ко мне, как до того и Морозова. Дальше всё пошло практически так же, за исключением специфики. Я показал наброски бронетранспортёров, которые хотел получить, они были нарисованы на базе БТР-40 и БТР-152. В отличии от БТР-40 и БТР-152 крыша у бронетранспортёров имелась, а на крыше пулемётная башня, куда и должны были ставится американские браунинги. Если 152-ой шёл основным транспортом и боевой единицей пехоты, то 40-ой шел как разведывательный, правда были и дополнительные варианты. Так небольшая партия трёхосных бронетранспортёров должна была быть с открытым верхом, это были зенитные, с парой крупнокалиберных Браунингов на универсальном станке, и под 120 миллиметровые миномёты. Мобильность в наше время — это всё! Подъедет такая батарея на заранее присмотренное место, за пять минут засыплет немцев минами и мгновенно свинтит в дальнюю даль, а обозлённые немцы накроют ответным огнём уже пустые позиции. Ещё бронированные грузовики для доставки топлива и боеприпасов под огнём противника, вещь тоже очень нужная, хотя конечно за счёт брони полезная нагрузка будет очень низкой, но порой возможность почти гарантировано доставить припасы бывает решающей. А вот на базе двухколёсного шасси я решил сделать командирскую бронированную машину. Нафига мне случайная пуля или осколок, итак только из госпиталя вышел после случайного снаряда, а то ещё будет, как с Ватутиным, а лично мне такого не надо.
Генерал армии Ватутин был тяжело ранен при нападении на его машину украинскими националистами 29 февраля 1944 года, умер в госпитале 15 апреля 1944 года.
Будет такой прообраз Тигра, я даже внешне постарался нарисовать похожим на него, хотя художник из меня никакой и Тигр я видел лишь несколько раз. Как раз на укороченной базе и двух мостах получилась хоть и тяжёлая, всё же за основу грузовик взят, но достаточно неплохо забронированная и мощная машина. Хотел я её в двух модификациях, как непосредственно командирскую, а там сиденья в два ряда с 4 дверьми и позади ещё небольшой отсек для двух бойцов охраны и соответственно двери в корме машины. Вот вторая модификация, это машина сопровождения, там, хотя и есть 4 боковые двери, вот только сиденья расположены вдоль борта, а в крыше люк для пулемёта и складывающиеся крепление под него. Как раз шесть бойцов в кузове свободно поместятся, а ещё водитель и пассажир, всего 8 бойцов, а внешне машины почти не отличить, по крайней мере издали. Вот я и показал Грачёву свои наброски и рассказал о пожеланиях. Было видно, что его мои идеи задели, он сразу стал рыть копытом, вся задержка была только в машинокомплекте, но по секрету Грачёв мне сказал, что договор с поставщиком в Америке уже заключен, и это фирма Студебеккер. Вот почему меня это ни сколько не удивило, а? Что интересно, колёса к ним будут делать у нас, но для меня это ещё лучше, так как я сразу сказал, какие колёса мне нужны. Примерно в полтора раза шире стандартного колеса и с явно выраженными грунтозацепами, это что бы проходимость была лучше, и ставить колёса в один ряд, а не как сейчас, что на переднем мосту одинарные, а на задних сдвоенные.
Studebaker US 6, полноприводный грузовик американской фирмы Studebaker Corporation выпускался в вариантах 6x6 и 6x4, без ведущего переднего моста. Самый массовый грузовик поставлявшийся в СССР по программе ленд-лиза. Что интересно, в самой Америке грузовик проиграл конкурс из-за несоответствия его двигателя принятым стандартам, так что его поставки в СССР и другие страны позволили фирме остаться на плаву.
Примерно через месяц должен был прибыть первый корабль из Америки во Владивосток, причём наш, так как из-за начала войны с Японией американские корабли не могли плыть во Владик, и тогда машинокомплекты отправят по железной дороге. Я в любом случае не рассчитывал получить новую технику раньше осени. В итоге нашим разговором остались довольны мы оба, я, потому что Грачёв всё схватил налету и не пытался, давя своим авторитетом, говорить, что так не делают. А вот сам Грачёв был доволен тем, что его ждала интересная работа и новые виды техники.
Решив эти вопросы, я приступил к решению других, по моему заказу в наших дивизионных мастерских изготовили пламегасители для винтовок, в своё время набрав много СВТ, я получил и их снайперские варианты, всё это позволило мне значительно увеличить количество снайперов. Работать они должны были и в передовых порядках, или сразу за ними и тут для их маскировки мне требовалось максимально снизить вероятность их обнаружения. Вот тут пламегасители как раз и пригодятся, мне своих снайперов беречь надо, а пламегаситель проще глушителя и главное, почти не влияет на баллистику выстрела. Это было по части приблуд к оружию, про разгрузки я не говорю, их наконец оценили и приступили к их промышленному производству, а я организовал у себя роту головорезов. В отдельную роту стал набирать спортсменов и разведчиков, и это кроме моей штатной дивизионной разведроты. Были у меня замыслы получить своих ухорезов, диверсантов короче, разведка всё же несколько под другое заточена, а вот они как раз и будут вырезать по ночам противника. Разумеется, что для них требовалось дополнительное вооружение и оснащение. Что касается вооружения, то тут все бойцы должны были иметь хороший нож и тут вполне подходил НР-40.
НР-40, нож разведчика 40-го года, боевой нож использовавшийся в нашей армии с 1940 по 1960-е годы.
С ним у меня проблем не возникло, всё же холодноле оружие в дефиците не было, хотя обычному бойцу нож не полагался, хотя все их имели, те или другие, ведь без ножа никуда, даже банку консервов не открыть и хлеб не порезать. С револьверами было чуть сложней, они ведь рядовым бойцам вроде, как не положены, но я провёл их официально, проблема возникла с БраМитами.
БраМит — один из первых советских глушителей был разработан в 1929 году братьями Митиными для нагана.
Мне их требовалась больше сотни, вот тут и пришлось повертеться, обивать пороги высокого начальства, хорошо, что меня после всего знали, так что за месяц мытарств выбил их, и это ещё очень быстро, ведь могли вообще отказать, типа нефиг фигнёй маятся, тебе по штату такое не положено. В итоге я всё же смог полностью оснастить всем необходимым своих ухорезов, они всё время тренировались, и в стрельбе, и в рукопашной, и в снятии часовых и проникновении на объекты. Кое-что я им смог показать, но далеко не всё, я всё же в прошлой жизни не в спецназе служил, но тренера и преподаватели нашлись. Ох будет потом немцам сюрприз на всю задницу, такой, что они во все глотки взвоют.
25 марта 1942 года, Москва.
Неожиданно ко мне приехал генерал Севастьянов, за его дела под Киевом и потом контрнаступление под Москвой ему присвоили звание генерал-лейтенанта. А приехал он ко мне посоветоваться, его вместе с дивизией перекидывают на Волховский фронт, а именно во вторую ударную армию.
– … вот такие вот дела Игорь, что скажешь?
Мы уже давно перешли на неформальное общение, Севастьянов реально оценил мою ему помощь и теперь не чурался спросить у меня совета.
— Что тут можно сказать, только одно — ЖОПА, причём с большой буквы. Я бы там действовал совершенно по-другому, и если вас сейчас кинут в коридор, то скорее всего дивизия поляжет. Сейчас немцы сосредоточили там большие силы и без значительной поддержки танков и артиллерии успеха нам не добиться. Я вообще не понимаю, почему командование решило прорываться именно там, ведь гораздо меньшее расстояние до Ленинграда у самой Ладоги.
— А что по-твоему надо сделать?
— Пока 2-ая армия приковывает к себе всё внимание противника ударить вдоль берега Ладоги, причем стараться отодвинуть немцев от озера минимум на десяток километров, причём сразу строить оборону вдоль берега. Лучше конечно отбросить километров на двадцать, но это как получится. Как только мы достаточно успешно пробьёмся, так сразу немцы перебросят против нас значительные силы, и тем самым сильно ослабят давление на 2-ую армию. По-моему изначально надо было бить вдоль берега озера, так мы имели бы противника только с одной стороны. Мой вам совет, постарайтесь убедить начальство не пытаться пробить коридор ко 2-ой армии, а дать вам ударить вдоль озера. Если получится, то главное держите фланг, сразу стройте огневые точки, что бы они могли сдерживать немцев.
На данный момент немецкие войска закрыли коридор ко 2-ой армии, это произошло 17 марта, после чего там шли упорные бои в которых наши войска старались снова пробить коридор, а немцы не допустить этого.
Севастьянов ушел, а через два дня меня ждал очередной сюрприз.
26 марта 1942 года, Генеральный штаб, Москва.
После разговора с Прохоровым генерал Севастьянов на следующий день поехал в Генеральный штаб и там добился разговора с маршалом Шапошниковым.