Комендантский час (сборник)

Хруцкий Эдуард Анатольевич

– Скорее идите к трапу.

– Спасибо, товарищ полковник. – Игорь шагнул к Крылову.

– Не стоит, мы же одно дело делаем. – Он крепко пожал руку Игорю. – Помните, если что случится, действуйте по обстановке, не забывайте о звании чекиста.

– Я все сделаю. – Голос Муравьева сорвался от волнения.

– А вот волноваться не надо, это же наша работа. Ну, счастливого полета. – Полковник легонько подтолкнул Игоря к машине.

У трапа его кто-то услужливо подсадил.

– Осторожнее, осторожнее, – предупредил чей-то голос.

Игорь,

оступившись, шагнул в черный проем двери. В салоне пахло бензином, нагретым металлом и еще чем-то непонятным. Он сделал несколько шагов по покатому полу. Впереди в темноте светились приборы. «Кабина», – понял Игорь. Он вдруг больно ударился коленом о какой-то острый выступ, почти упал на узкое металлическое сиденье у борта.

Колено заныло, и Игорь невесело подумал, что в такой ситуации ему только ногу сломать не хватает.

Постепенно он освоился с темнотой и понял, что кроме него здесь есть еще люди.

Загрохотал пол под чьими-то тяжелыми шагами, с лязгом закрылась дверь. Потом взревел мотор, и машина, чуть подпрыгивая, покатилась по полю.

Сразу же вспыхнула маленькая лампочка над дверью кабины пилотов, и Игорь увидел, что у противоположного борта сидят три человека в комбинезонах и летных шлемах. В салон вышел стрелок. Пройдя в хвост самолета, он занял место у турельного пулемета.

– Кто хочет, может курить, – бросил он на ходу.

Игорь достал папиросы, протянул пачку своим спутникам. Они молча взяли и так же молча закурили. Видимо, разговаривать никому не хотелось. Прислонившись к борту, Муравьев весь отдался новому ощущению – ощущению полета.

Несколько часов назад в управление приехал Данилов и, вызвав его в свой кабинет, сказал:

– Собирайся, полетишь к партизанам.

Он сразу не поверил. Начальнику отделения пришлось несколько раз подряд повторить эту фразу, пока смысл ее дошел до Игоря.

На инструктаж и сборы ушло около часа. Муравьев спорол с гимнастерки петлицы, отвинтил орден, вместо милицейского герба прикрепил к фуражке звезду. В одном он слукавил. Свое муровское удостоверение не оставил в сейфе, а взял с собой. На всякий случай. Кроме того, в полевую сумку он сунул пять снаряженных обойм к «ТТ». Всего получилось семь. И потом, через день, понял, как был прав, запасаясь лишними патронами.

Муравьев не чувствовал, сколько прошло времени. Дремотное состояние охватывало его. Постепенно гул двигателей начал затихать. Спало возбуждение первых часов, и стали сказываться бессонные ночи.

Он, кажется, уже спал, когда вдруг услышал чей-то резкий голос:

– Заходим на костры! Приготовить оружие!

Игорь открыл глаза и расстегнул кобуру.

– Слышь, друг, помоги снять. – Воздушный стрелок возился с пулеметом.

– А зачем? – поинтересовался Игорь.

– На посадку заходим, мало ли что… Вот так, спасибо.

Вдвоем они установили тяжелый ШКАС, развернули его пламегасителем к дверям.

– Ну, – стрелок улыбнулся, – пронеси господь.

Самолет,

подпрыгивая, побежал по земле. Моторы заглохли, и сразу же наступила томительная тишина. Игорь достал пистолет, напряг слух. Дверь кабины распахнулась.

– Порядок, ребята, прибыли.

В темноте остро пахло какой-то пряной травой, где-то невдалеке плескалась вода. И это показалось Муравьеву слишком мирным и спокойным, точно таким же, как прошлым летом на даче в Раздорах, когда они с Инной вечерами ходили гулять к Москве-реке.

Вокруг закипела работа. Кто разгружал самолет, кто подтаскивал свежесрубленные деревья и складывал их рядом с машиной, готовясь, видимо, замаскировать ее на день.

Только один он стоял как бы в стороне и был совершенно чужим для этих людей.

– Эй, летуны, – раздался чей-то веселый голос, – кто из ваших пассажиров Муравьев?

– А ты их сам спроси, – ответили недовольно. – Наше дело кучерское – вези, а ваше – документы проверять.

– Муравьев я! – крикнул Игорь.

– А… Коллега. Привет, привет московским сыскорям. – Навстречу Игорю шагнул высокий человек в милицейской форме. Он крепко пожал протянутую руку. – Пойдем. Тебя как зовут?

– Игорь.

– А меня Пономарев, Борис, между прочим. Пошли ко мне, там поговорим, и отдохнуть с дороги я тебя устрою.

Они пересекли поляну и свернули на еле приметную тропинку. Шли минут десять.

– Прибыли. Заходи.

Игорь увидел землянку, прямо на ее накате росли березки. Они спустились вниз по обшитым досками ступенькам.

– Подожди, – предупредил Пономарев, – здесь у нас тесновато, я сейчас свет зажгу.

Над потолком вспыхнула автомобильная фара.

– Для тебя, столичного гостя, иллюминация. Вы-то, наверное, в Москве думаете, что мы, как кроты, в щелях сидим. А у нас, видишь, электричество.

Игорь огляделся. Землянка была довольно просторной: две койки, стол посередине, сейф в углу, на стене портреты Ленина, Сталина и Дзержинского, под ними висели автоматы.

Игорь присел к столу, расстегнул полевую сумку, достал фотокарточки и бланки протокола.

– Та-ак, – протянул Пономарев, – я смотрю, дело серьезное. Значит, по всей форме допрашивать будут.

Он сел напротив. И только теперь Муравьев смог как следует разглядеть его. Скуластое лицо с крепким носом, белобрысая челка, спадающая на брови.

– Я являюсь оперативным уполномоченным одного из отделений Московского уголовного розыска, – сказал Игорь и достал из кармана удостоверение.

Пономарев взял его, внимательно поглядел и протянул обратно.

– Слушаю вас.

Голос его стал строгим, официальным.

– Товарищ Пономарев, Борис Алексеевич, я обязан допросить вас в качестве свидетеля и предъявить вам для опознания следующие фотографии.

Муравьев разложил на столе три фотокарточки, на одной из которых под номером два был изображен тот, кто проходил по делу под фамилией Шантрель.