Комиссар госбезопасности
Шрифт:
— Я уже подготовил, — раскрыл Михеев папку, — предполагая, что может потребоваться.
Маршал улыбнулся, взял из рук Михеева документ и сел за стол, говоря попросту:
— Нравится мне в тебе небоязнь, напористость, предусмотрительная оперативность, просто прямота. Видишь, сколько лестных определений выдал тебе, а ты бежать от меня хочешь.
— Чтобы лучше защищать армию от вражеских разведок, товарищ маршал.
— Ради пользы и соглашаюсь, — прихлопнул ладонью по столу нарком.
…В управлении
«…Агент Кострица разыскан и арестован львовским УНКГБ. Передача Кострицы органам армейской контрразведки задерживается по оперативным соображениям. Высылаю копии допроса арестованного агента с показаниями на Ризера (Кагарлицкого), Рублевского (Врублевского), Хопека, Осина и Савельеву для приобщения к материалам следствия».
Прочитав шифровку, Михеев раздосадованно крутнул рукой: к приятной вести примешалось огорчение от запоздалости сообщения. Поступи оно чуть-чуть пораньше, тогда бы не пришлось объясняться у Наркома обороны о досадном факте исчезновения этого злосчастного агента. Михееву захотелось сейчас же позвонить маршалу по телефону. Но он не стал этого делать, отложив до следующего доклада. Главное заключалось в том, что враг пойман. И на душе стало спокойно.
Глава 12
Под выходной Пригоде дали разрешение съездить в Москву за семьей. Пора было устраиваться на новом месте основательно, по-людски, а то уже стало неловко работать и ночевать в кабинете. Квартиру он получил, но порог ее переступил однажды, глянул на голые стены и ушел.
В столицу он приехал рано утром и, вместо того чтобы сразу и побыстрее направиться домой, не утерпел, пешком зашагал от Киевского вокзала в сторону Смоленской площади, где жил в девятиэтажке. Он шел не спеша, разглядывая все вокруг, будто никогда и не был тут. А он бывал, но ничего не мог припомнить, даже вот этот горбатый мост, на котором остановился, смотря на тихую мутноватую воду, не зная, канал под ним или Москва-река. И ему стало грустно оттого, что здесь, возле своего дома, ощутил себя приезжим человеком.
Едва Михаил Степанович успел раздеться и умыться с дороги, как к нему явился посыльный Михеева.
— Вызывает начальник управления, машина у подъезда, — сообщил он и откозырял.
Откуда Михеев узнал о приезде, Пригода понять не мог. Предположил: был разговор с Ярунчиковым.
— Ты прежде всего обязан представиться в управлении, — ответил на этот вопрос Анатолий Николаевич и сразу о деле: — Выкладывай, что там у вас в армии.
— Так сегодня выходной, завтра утром к вам собирался, — сразу спало настроение старшего батальонного комиссара.
Не такую встречу ожидал Пригода: порывистое рукопожатие, приветливый разговор, хотя бы спервоначала. И остыл, нахмурил брови, докладывая обстановку и дела особого отдела армии, стараясь полнее передать, как стремительно нарастает активность абвера.
— Своевременно, значит, приехал к тебе Грачев, — прервал на полуслове Михеев. — Но и ты должен был поглубже вникнуть в дело Карася, не оправдание, что новый человек там. А все оттого, мне думается, что ты многовато взвалил на себя, во все самолично полез.
— Старался побыстрее войти в работу отдела. Как же иначе? Отсюда и впечатление такое, — ненастойчиво оправдался Пригода и с подъемом доложил последние новости: — Сегодня ночью взяли двоих с той стороны. «Окно» работает. И того и другого опознал Карась, вместе учились в разведшколе. Уже побывали у нас, выполнили аналогичное задание, что и Карась, в пятой и двенадцатой армиях, вернулись в разведцентр полторы недели назад. Едва, получается, мы их не захватили тогда.
— Какое выполняли задание теперь? — приготовился записать Михеев.
— Новые формирования и связь.
— Что-нибудь конкретное пронюхали? — погустел голос Михеева.
— Утверждают, что нет, не успели разведать. Судя по их показаниям, похоже, не врут.
— Связь… связь… — задумчиво повторил Михеев. — Слишком уязвима она. Повышенный интерес абвера понятен. Тут и источник информации, и возможность создать трудности в управлении войсками. Надо повысить наше внимание к этому участку.
— Учтем, товарищ Михеев.
— Ты когда вернешься к себе?
— Завтра же обратно.
— Вот и хорошо. Впредь по особо важным делам докладывайте сразу и мне, помимо аппарата округа. Сам видишь, день дорог. Ну а как твой любимец, Цыган?
— Здравствует. Они его в Польшу переправили на выучку к абверовцам. Виделся с ним перед тем, а где он сейчас, не знаю. Остается ждать возвращения. Грачев предлагал дать ему связь, я воспротивился. Не надо его ни перед кем расшифровывать. Подождем.
— Эти последние двое, что взяли у «окна», из националистов? — почему-то захотел уточнить Михеев.
— Из них, махровое кулачье, — подтвердил Пригода.
— Пора нам покруче заняться оуновцами, вплоть до боевой операции. Как ты думаешь? — спросил Михеев, впрочем заранее зная ответ.
— Давно пора, не знаю, чего миндальничаем. Жалко только, главное руководство у них там, под боком у абвера.
— О том чего говорить, надо взять разом в один день всех тех, кто нам известен. Бесспорных, активных врагов. И сделать не так, как прошлый раз с Горулько: обрадовались, схватили, других в глубокое подполье загнали.
— Горулько начал давать показания, через него можно многое узнать.
— Он уже здесь, я допрашивал его. Операцию будем готовить, используем подразделение внутренних войск. Нарком, надеюсь, даст санкцию.
— Нельзя иначе, невозможно! А сколько новых оперативных возможностей откроется!.. — стал распаляться Пригода.
Михеев поостудил вопросом:
— Ну а с политотделом как, в контакте?
— Совершенно. Вообще влияние Военного совета, политотделов заметно усилилось. Должен заявить, положительно сказывается на работе.