Комкор М. В. Калмыков
Шрифт:
За Бузулуком горстка красных бойцов вместе с С. Я. Елькиным была окружена. Погиб пулеметчик. Комиссар сам лег за «максим», крикнув товарищам:
— Пробивайтесь! Я не отступлю и надежно прикрою вас…
День 26 июня 1918 года был последним днем героической жизни тридцатилетнего челябинского большевика Соломона Яковлевича Елькина…
А натиск объединившихся контрреволюционных сил все нарастал. 28 июня состоялось совещание командующих советскими отрядами фронта. Все согласились, что Оренбург уже не удержать. Надо отходить. Но куда?.. Большинство высказалось за то, чтобы следовать но еще не занятой противником линии
— Все сейчас решается в крупных рабочих городах, на железнодорожных узлах Республики. Кто владеет ими, тот и определяет быть или не быть в России власти Советов, власти рабочих и крестьян, — подчеркнул он и твердо заявил, что пойдет с вверенными ему областным военным комиссариатом силами по тылам врагов, пойдет в заводские районы Урала, чтобы именно там помогать Красной Армии в ее борьбе с белогвардейщиной.
Василия Константиновича поддержали лишь двое его старых товарищей по мартовско-апрельским боям с дутовцами — командующие Верхнеуральским красноказачьим и Сводно-Уфимским отрядами Н. Д. Каширин и М. В. Калмыков. Приняв без каких-либо колебаний сторону Блюхера, Михаил Васильевич узнал и о том, что только-только каким-то чудом по аппарату Юза проскочила из Уфы на его имя телеграмма. Белочехи грозили уже башкирской столице и с востока, и с запада. Губревком приказывал Калмыкову немедля выступить с отрядом на защиту Уфы.
— А ведь мог и опростоволоситься, — напрямую сказал Михаил Васильевич, — если б против вас проголосовал…
— Такого и быть не могло, — успокоил его Блюхер, — кому ж, как не нам, Урал у врагов отвоевывать. Выступай уж первым…
На рассвете 29 июня Калмыков вытянул все силы отряда в походную колонну. На проводах Блюхер сказал:
— Не волнуйся, Михаил Васильевич, в одиночестве не оставим. Вот обеспечим эвакуацию, и тоже двинемся на север. До встречи, дружище!
В Стерлитамак вступили 3 июля. Весь день Калмыков пытался связаться с Уфой. Закатилось уже позднее летнее солнце, а телеграф молчал. Застучал только глубокой ночью.
Михаил Васильевич попросил вызвать к аппарату Эразма Кадомцева или Петра Зудова [6] . Ни того, ни другого на месте не оказалось, а в переговоры вступили неизвестные Харченко и Махин. Первый представился членом ревкома, второй — преемником заболевшего Эразма Кадомцева. Они категорически потребовали идти в Уфу, причем левым берегом Белой. Это насторожило Калмыкова: не ловушка ли? Он знал, что белочехи уже захватили Чишму, Алкино, Юматово. Выйдя к Уфе с западной стороны, отряд мог попасть под удары противника, который наверняка постарается разгромить до переправы через реку.
6
Весной 1918 года П. И. Зудов был переведен на работу в Уфу, где занял пост помощника начальника губернского штаба боевых организаций народного вооружения.
Михаил Васильевич вызвал Ковшова, Озимина, Опарина. Все они единодушно высказались за движение по правому берегу с заходом в Богоявленский завод и окрестные поселки, где имелась возможность пополнить свои отряды новыми боевиками, но командир Стерлитамакского отряда
— Погибнем при защите родного города, — заявил он, — но дальше не пойдем.
Убеждения, уговоры не подействовали, и Калмыков с горечью отметил:
— Будем считать, что мы понесли преждевременные потери, но не от белочехов, а от проявленного вами местничества.
Вечером 5 июля богоявленцы встречали бойцов Сводно-Уфимского отряда. Все население поселка высыпало на улицы. После митинга в заводском саду лихо отплясывали в кругу танцы, долго звенели песий.
Михаил Васильевич на торжествах пробыл лишь несколько минут и сразу направился в районный штаб боевых организаций народного вооружения. Теперь он размещался в доме бывшего управляющего заводом меньшевика Пунги.
На телеграфные запросы никакого ответа из Уфы не последовало. Калмыков решил выслать разведку. Той же ночью начальник штаба Венедикт Ковшов в сопровождении пулеметчика Шарова выехал в северном направлении.
Вернулись разведчики неожиданно скоро. Доехать смогли только до деревни Чесновка, где и узнали мрачную новость. Уфа пала в ночь с 4 на 5 июля. Части гарнизона и советские учреждения эвакуировались по Белой в район Камы. Эсер Харченко еще до сдачи города перебежал к белочехам. Следом за ним предложил свои услуги неприятелю и бывший полковник царской армии Махин.
— Правильно, что не послушались этих сволочей, — процедил Калмыков.
— Теперь ясно, почему они затягивали отправку к нам барж с боеприпасами и обмундированием, — проговорил районный военный комиссар Василий Зудов, брат Петра Ивановича Зудова.
О благополучном прибытии барж в Табынское Михаилу Васильевичу уже сообщили. Успешно прошла и перевалка столь ценного груза на гужевой транспорт. Поселковый арсенал получил два горных орудия с 96 снарядами, 43 пулемета системы «люис», 850 снарядов для трехдюймовых полевых пушек и 200 тысяч патронов, а на складские полки легло три тысячи комплектов обмундирования.
Весть о падении Уфы тяжело переживали боевики и жители поселка. По-своему восприняли ее командиры Симского и Аша-Балашовского отряда Фролов и Борщев. Они стали настаивать на немедленном уходе.
— Поймите, товарищи, нельзя нам в эти дни распылять силы. Они, как никогда, должны быть сжаты в крепкий кулак, — убеждал Калмыков. — Действуя сообща, мы будем сильнее в обороне, а понадобится — и на прорыв пойдем гораздо уверенней.
Фролов и Борщев упрямились, вели шумные споры.
— Идите, — согласился в конце концов Калмыков, — но попомните мое слово: не удастся вам пройти через чешские кордоны, а тем более в одиночку отстоять свои заводы.
Симцы и ашинцы ушли из Богоявленска. Оба отряда, наткнувшись на крупные группы противника, не выдержали боя — все бойцы были пленены и обезоружены, а командиры расстреляны.
Узнав об этом, Калмыков собрал всех боевиков и объявил, что надо объединяться с рабочими и крестьянско-бедняцкими отрядами, которые действуют вблизи Богоявленска, и бороться на месте. Михаил Васильевич глубоко вздохнул и медленно продолжил:
— А теперь вот какое дело, товарищи. Платить вам за службу в отряде больше нечем. Деньги кончились. Где и когда достанем их, неизвестно. Все вы добровольцы и по доброй своей воле решайте, готовы ли защищать свою рабоче-крестьянскую власть бесплатно. Запись в отряд начинаю заново.