Комментарии к жизни. Книга третья
Шрифт:
«У меня есть много желаний, — ответил тот, кто повыше, — и они меняются время от времени по ценности и важности. Есть постоянные, есть и проходящие желания. Желание, которое я имею один день, может на следующий день исчезнуть или усилиться. Даже если я больше не имею сексуального желания, я все еще могу хотеть власти. Я, возможно, прошел стадию сексуального желания, но мое желание власти остается постоянным»
Это так. Ребяческие хотения становятся зрелыми желаниями с возрастом, с привычкой, с повторением. Объект желания может изменяться, когда мы становимся старше, но желание остается. Удовлетворение
Теперь, имеется ли желание, если нет объекта желания? Является ли желание и его объект неотделимыми? Я знаю желание только из-за объекта? Давайте выясним это.
Я вижу новую шариковую ручку, и потому, что моя не такая хорошая, я хочу новую. Таким образом запускается процесс желания, цепь реакций, до тех пор, пока я не получу или мне не удастся получить то, что я хочу. Цель попадается на глаза, и затем возникает чувство хотения или нехотения. В какой точке этого процесса появляется «я»?
«Это хороший вопрос».
«Я» существует до чувства хотения, оно возникает с этим чувством? Вы видите некоторый объект, наподобие нового типа авторучки, и происходит множество реакций, которые являются совершенно нормальными, но с ними возникает желание обладать объектом, а затем начинается другая серия реакций, которые дают жизнь «я», которое говорит: «Я должен иметь это». Так что «я» создается чувством или желанием, которое возникает через естественный отклик на увиденное. Без того, чтобы не видеть, не ощущать, желать, есть ли «я» как отдельная, изолированная сущность? Или же весь этот процесс наблюдения, наличия ощущения, хотения составляет «я»?
«Вы хотите сказать, сэр, что „я“ нет сначала? Разве это не „я“, которое чувствует и затем желает?» — спросил тот, кто пониже.
Что вы говорите? Разве «я» не отделяет себя только в процессе восприятия и желания? Прежде, чем этот процесс начинается, есть ли «я» как отдельная сущность?
«Трудно думать о „я“ как о просто результате некоего физико-психологического процесса, поскольку это звучит очень материалистически, и идет против нашей традиции и всех наших привычек мышления, которые говорят, что „я“, наблюдатель, существует сначала, и не то, что оно было „создано“. Но несмотря на традицию и Священные писания и мою собственную неустойчивую склонность верить им, я понимаю, что то, что вы говорите, это факт».
Это не то, что другой может сказать, что приводит к восприятию факта, а ваше собственное прямое наблюдение и ясность мышления, не так ли?
«Конечно, — ответил более высокий. — Я могу сперва принять по ошибке кусок веревки за змею, но в тот момент, когда я ясно вижу вещь, нет никакого ошибочного восприятия, никаких желаемых мыслей о ней».
Если этот пункт ясен, мы продолжим по вопросу о подавлении или возвышении желания? Теперь в чем проблема?
«Желание есть всегда, иногда неистово горящее, а иногда дремлющее, но готовое ворваться в жизнь. И проблема в том, что с ним делать? Когда желание дремлет, все мое существо довольно спокойно, но когда оно активно, я очень тревожен, я становлюсь беспокойным, лихорадочно активным, пока это специфическое желание не является удовлетворенным. Тогда я становлюсь относительно спокойным, пока желание не появляется снова
Вы пробуете подавлять, возвысить желание? Вы хотите приручить его, одурманить, сделать его уважаемым? Не принимая во внимание книги, идеалы и гуру, что вы чувствуете по отношению к желанию? Каков ваш порыв? Что вы думаете?
«Желание естественно, не так ли, сэр?» — спросил тот, что пониже.
Что вы подразумеваете под естественным?
«Голод, секс, желание комфорта и надежности — все это желание, и это кажется таким по-здоровому нормальным и разумным. В конце концов, мы так устроены».
Если это нормально, тогда почему вы обеспокоены этим?
«Неприятность в том, что есть не только одно желание, а много противоречивых желаний, все из которых тянут в разных направлениях. Я внутри разрываюсь на части. Два или три доминируют, и они отвергают противоречивые желания поменьше. Но даже среди главных желаний существует противоречие. Именно это противоречие с его натянутыми и напряженными отношениями причиняет страдание».
И чтобы преодолеть это страдание, вам сказали, что вы должны контролировать, подавлять или возвышать желание. Это так? Если бы удовлетворение желания приносило только удовольствие и никакого страдания, вы бы весело продолжали с ним сосуществовать, не так ли?
«Вероятно, — заметил более высокий. — Но всегда есть некоторая боль, а также страх, и это то, что мы хотим устранить».
Да, каждый хочет этого, и именно поэтому весь замысел и основа нашего мышления желает продолжения удовольствий, и в тоже время избегает боли желания. Разве вы тоже не стремитесь к этому?
«Боюсь, что да».
Борьба между удовольствиями от желания и страданием, которое также приходит вместе с ним, это конфликт дуальности. В этом нет ничего очень озадачивающего. Желание ищет удовлетворения, а тень удовлетворения — это расстройство.
Мы не признаем это, поэтому все мы стремимся к удовлетворению, надеясь никогда не быть расстроенными, но эти два явления неотделимы.
«Неужели никогда невозможно получить полное удовлетворение без боли расстройства?»
Разве вы не знаете? Разве вы не испытали краткое удовольствие от удовлетворения и разве оно неизменно не сопровождается беспокойством, болью?
«Я заметил это, но так или иначе пытался держаться подальше от боли».
И вам удалось?
«Нет все-таки, но всегда надеешься на это».
Как оградиться от такого страдания — вот ваша главная забота на протяжении все жизни. Поэтому вы начинаете дисциплинировать желания, вы говорите: «Это правильное желание, а другое неправильное, безнравственное». Вы взращиваете идеальное желание, такое, какое должно быть, в то время как находитесь в ловушке у того, какого не должно быть. То, которое не должно быть, это реальный факт, а то, которое должно быть, не имеет никакой реальности, кроме как воображаемого символа. Это ведь так, не правда ли?