Коммуналка: Добрые соседи
Шрифт:
— Кошмар, — отозвалась Владимира с немалым восторгом.
— А что это вы на себя намазали? — поинтересовалась Розочка, которую Эвелина заметила только сейчас. — А мама говорит, что это глупо — мазать на лицо непроверенные составы. И на задницу тоже.
— Розочка! — с упреком воскликнула Калерия Ивановна.
А Розочка лишь пожала плечиками. Она была на диво уравновешенным ребенком, со снисхождением относящимся ко странностям посторонних взрослых.
— Хр-р… — Эвелина собиралась сказать, что, конечно, дивам виднее, чем мазаться, а вот рядовая ведьма
Этого допустить было никак невозможно!
Она бросилась к умывальнику с совершенно несвойственной ею прытью.
— Значит, намазала? — хором спросили сестры Красновские. — А что?
— Откуда я знаю? — Розочка посмотрела на них со взрослою укоризной. Мол, и сами могли бы додуматься, что ребенку неоткуда знать, что несознательные взрослые мажут на лица.
Эвелина сказала бы.
Если бы могла.
Открыв кран, она зачерпнула воды, брызнула на лицо и… и ничего не произошло. Вода просто-напросто скатилась с обретшей невероятную гладкость грязевой корки.
— Не смывается? — с каким-то непонятным Эвелине восторгом поинтересовалась Владимира.
— А может, если горячей? — посоветовала Виктория, разом позабывши про гостя, который вел себя совсем не так, как подобает гостю. Во всяком случае, приличные люди по утрам на чужих кухнях не сиживают. И не ставят женщин в неудобное положение. А этот…
Эвелина сделала воду горячее.
Ничего.
Она прижала ладони к щекам и тоненько замычала, поскольку застывшая пленка стала вдруг тесна. Она обхватила лицо, сдавила его и, кажется, того и гляди вовсе стянет.
А если…
…если проклятой ведьме заплатили за то, чтобы Эвелину извести? Господи, завтра спектакль, и пусть местечковая публика не особо взыскательна…
Вода по-прежнему скатывалась с лица.
— Попробуй молоком.
— Лучше маслом! — Владимира сунула кусок масла. — Если водой не выходит…
— Да погодите вы, оглашенные, — рявкнула Калерия Ивановна, заставив девиц отступить. Впрочем, масло тоже скатывалось с гладкой корки, в которую превратилась такая безопасная обыкновенная с виду мазь. А что, если… что, если вовсе не получится снять?
Что, если теперь до конца дней своих Эвелина будет ходить вот таким… чудищем? Мысль сия была столь ужасна, что Эвелина тихонечко заскулила.
— Погоди, не торопись, — Калерия Ивановна развернула Эвелину к окну, и та зажмурилась, до того ярким был свет. — Сейчас разберемся… а нет, отправим кого к ведьме, которая тебе это продала.
Эвелина мысленно обругала себя.
Конечно.
Ведьма должна знать, как с этою бедой справиться. В конце концов, она виновата. И пусть с ведьмами дело иметь непросто, но… если пригрозить жалобой в госкомнадзор и ковен, то ведьма испугается.
Или нет.
Но всяко не захочет, чтобы слух пошел, будто бы она своих клиентов калечит.
— Позвольте, —
Эти пальцы скользнули по щекам, и прикосновение их Эвелина ощущала сквозь застывшую корку грязи. Это прикосновение вдруг заставило сердце биться по-новому, а рот совершенно позорным образом наполнился слюной, сглотнуть которую Эвелина не смела.
Она так и стояла, позволяя прикасаться к себе.
И как никогда прежде понимала свою несчастную матушку и несчастную бабку, которых всецело захватило это вот пугающее чувство любви к человеку, о котором они, как и Эвелина сейчас, совершенно ничего не знали.
Проклятье!
И…
— Будет неприятно, — предупредили ее. Когти же гостя царапнули шею, потянули, дернули и… Эвелина не завизжала лишь потому, что визжать со ртом, полном слюны, было презатруднительно. Лицо обожгло и так, что показалось, что это самое лицо вовсе содрали.
Правда, боль отступила весьма скоро.
Исчезло чувство скованности, и маска тоже… дрожащею рукой Эвелина коснулась щек и удивилась тому, до чего они гладкие.
— Да уж, — услышала она удивленный голос Ингвара. — На что женщины только не пойдут красоты ради…
Щеки были.
И нос.
И губы… и все-то было. Кроме бровей. Она дважды провела по ним, надеясь нащупать хоть что-то, но… кожа была гладкой до стеклянности.
— В следующий раз, — в руки Эвелине сунули что-то грязноватое, уже не зеленое, но бурое. — Вы брови не мажьте…
Глава 5
Глава 5
Комнатушка, доставшаяся Святу, была тесна и узка, она походила на пенал, стены которого оклеили старыми газетами. И от возраста листы пожелтели, края их отлипли и загнулись, отчего казалось, будто стены покрыты крупной хрупкой чешуей.
Здесь сохранились еще вещи прежней хозяйки, что было странно, конечно, но… Свят смахнул пыль с подоконника и переставил кувшин мутноватого стекла с одного угла в другой.
Присел на кровать, которая заскрипела и прогнулась, ибо была стара. От белья пахло сыростью и старческим больным телом. И запах этот въелся в ткань, а значит, придется менять.
Матрас надо будет прикупить.
И пару досок.
Нет, Свят мог бы и кровать новую себе позволить, но к чему? Здесь он недель на пару, а то и раньше справится, так чего ради тратиться?
Он попрыгал на кровати и встал. Поправил лоскутное, явно вручную шитое покрывало. Шагнул к шкафу, занимавшему едва ли не треть комнаты, и заглянул внутрь. Не то, чтобы рассчитывал найти что-то по делу, все ж старуха преставилась задолго до начала этой истории, и Святу несказанно повезло, что комнатушку не заняли.
В дверь постучали.
Вежливо так.
Но все одно дверь затряслась, грозя то ли с петель соскочить, то ли вовсе хрустнуть.
— Доброго дня, — Ингвар вошел бочком. И дожидаться приглашения не стал, что, впрочем, нормально для квартир, подобных нынешней, где все-то друг другу куда больше, нежели соседи.