Коммунальное преступление
Шрифт:
– Гаврилюк, проводи допрос, – вяло кивнул он в сторону и пересел за сводный стол.
– Александра Сергеевна, садитесь, пожалуйста, рассказывайте, – Володя тут же подскочил со своего места и подставил писательнице стул. Потом сел за стол, достал ручку, бумагу и приготовился внимательно слушать.
– Да что рассказывать… Я работаю в этой квартире всего пару месяцев. Жильцы там, конечно, своеобразные… Но вот какой странный момент произошёл вчера. Елизавета Петровна попросила меня зайти к ней в комнату, хотя раньше, насколько мне известно,
– А для чего ей нужен был полицейский? – удивился Гаврилюк.
– Ну, откуда ж я знаю, – пожала плечами женщина. – Этого она мне не говорила. Даже не намекала. Мне показалось, что она о чём-то переживает, возможно, чего-то боится, потому что говорила почти шёпотом. Но это всего лишь мои подозрения…
– И Вы, конечно, же сразу побежали звать полицейских? – не выдержав, вмешался в разговор Меркулов.
– Я сразу у неё в комнате позвонила майору Корнилову, и договорилась о встрече на сегодня. Как видите, встретиться они не успели, – даже не повернув голову в сторону майора, ответила Александра.
– А расскажите, пожалуйста, о других жильцах, – попросил Гаврилюк.
– Как я уже сказала, это очень своеобразная компания. Алевтина, у которой я работаю, медсестра. Она днём и ночью на работе. Собственно, поэтому я и сижу с Любашей, пока им не выделят место в детском саду. Ещё там живет дядя Ваня. Он вроде бывший военный, мастер на все руки, вот только любитель выпить. Димон тоже злоупотребляет спиртным. И ведёт себя частенько просто безобразно, пристаёт к женщинам. Но это когда пьяный. В остальных случаях он молчалив и замкнут. Так, ещё живут ребята, студенты, Мила и Даник. Ну, студенты и студенты, чего с них взять. То ссорятся, то мирятся и шушукаются на кухне у окна, как голубки. Ну, и Елена Валентиновна. Она вообще странноватая дама. Историю преподаёт в университете. Мне кажется, она там вообще ни с кем не общается. Видимо, питается в университетской столовке, на общую кухню заходит редко. Ну, и всё. Нет больше никого.
– А как Вы думаете, кто мог желать зла убитой? – продолжал Гаврилюк.
– Да, по правде сказать, Елизавету Петровну недолюбливали все. Она дама с тяжёлым характером и аристократическими манерами. Димона за спиртное гоняла. А он злился. Она найдёт его нычку, выльет, а он потом ругается по чём свет стоит.
– То есть в пьяном угаре он вполне бы мог… – предположил Володя.
– Ну, а пистолет он где возьмёт-то? – засомневалась Алекса.
– Ну, в наши времена это не такая уж большая проблема, – почесал затылок Гаврилюк.
Их разговор прервал телефонный звонок. Гаврилюк снял трубку:
– Лейтенант Гаврилюк… Да, Руслан, слушаю… Ага… Понял… Я всё понял, спасибо.
И обратившись уже к Меркулову, продолжил:
– Товарищ майор, эксперт звонил. Говорит, что смерть наступила рано утром. Примерно часов
– Меня ещё не было. Я пришла к восьми, – тут же вмешалась Александра.
– Полагаю, в шесть дома были все, – высказал свою мысль вслух молчавший до этого времени Герман.
– Кто у нас следующий сегодня? – уточнил майор.
– А вот Димон, вернее Дмитрий Антонович Кориков, – ответил Володя.
– Ну, с него и начнём. Спасибо, гражданка Ярошук, Вы можете быть свободны, – встал со стула Меркулов.
Александра встала, сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери, и обернулась, открыто встретившись взглядом с начальником:
– Товарищ майор. Могу я поприсутствовать на остальных допросах? Во-первых, я могу что-то вспомнить, слушая жильцов. Во-вторых, это важно для моей книги. Если на это нужно разрешение майора Фоминой…
– То Вы, конечно, с лёгкостью получите его у подруги. Поэтому делайте, что хотите, только не мешайте нам выполнять свою работу, – равнодушно перебил Меркулов, выдержав её взгляд.
Александра наигранно улыбнулась и заняла место за пустующим столом, которое только что освободил майор.
– Кстати, что с обыском? Пистолет нашли? – спросил Меркулов подчинённых.
– Никак нет, товарищ майор, – ответил Герман. – Вчера ребята всё перерыли, что смогли. Но у преступника был целый день, чтоб избавиться от него.
– Это понятно, но проверить всё равно нужно было, – спокойно пояснил майор.
Аккуратно достав из рюкзака блокнот и ручку, которые она всегда с собой носила на всякий случай, куда бы ни шла, писательница начала делать пометки, слушая обрывки мыслей оперов и додумывая свои.
Ближе к десяти в кабинет зашёл Димон.
– Мне сказали сюда зайти. По убийству в коммунальной квартире…– топтался у двери он.
– Да-да, заходите, – Гаврилюк указал ему на стул. – Присаживайтесь.
Димон неуверенно прошёл в кабинет и сел на стул.
– Дмитрий Антонович Кориков? – уточнил Володя.
– Да, он, – подтвердил вошедший.
– Привлекались?
– Не имел чести.
Гаврилюк поднял голову и одарил Димона многозначительным взглядом.
– Не привлекался, – поправил себя свидетель.
– Вы бы поаккуратнее со словами, а то привлечься можно очень легко, только потом отмыться сложно, – заметил майор, стоящий у окна и со стороны наблюдающий за происходящим.
Димон испуганно почесал затылок.
– Где работаете? – продолжил опрос Гаврилюк.
– Грузчик. В Дикси неподалёку от дома.
– Что вы делали вчера в шесть утра?
– Спал. Дикси открывается в восемь. Мне идти до него пять минут. Я раньше половины восьмого не встаю никогда.
– А Вы ничего не слышали?
– Да ничего я не слышал, вот, вечером, как все узнал о произошедшем.
– А в каких отношения Вы были с Елизаветой Петровной Карповой?
– Не было у меня с ней отношений! – возмутился Димон. – Вы вообще её видели? Ей уже лет сто было. Какие отношения!?