Коммунальное преступление

Лето в Петербурге бывает разным. Иногда оно серое и дождливое, когда каждый день похож на предыдущий. Это самое благодатное время для писателей. Нудная погода заставляет сесть в кресло у окна и писать, попивая чашечку горячего кофе. Иногда лето бывает шумным, штормовым. Местные жители стараются реже выходить на улицу, а если уж очень нужно, то делают это быстрыми перебежками. В такие дни Александра надевает свой жёлтый дождевик, выделяющий её в толпе таких же голубых, столь популярных среди туристов, и идёт к набережной, наблюдая, как чайки, пытающиеся изо

всех сил сопротивляться шторму, застывают в воздухе, не находя в себе сил двигаться вперёд против ветра. Постояв несколько минут у воды, писательница уходит в ближайшее кафе, пока огромная волна, поднявшаяся с Невы, не окатила её с ног до головы. В кафе Алекса заказывает горячий шоколад и часами напролёт смотрит в окно, наблюдая за прохожими. А потом вызывает такси, возвращается домой и пишет…

А иногда петербургское лето бывает жарким и сухим, если что-то может быть сухим в городе рек и каналов. И это любимое время Александры. Она берёт с собой ноутбук и отправляется в один из пригородов, выбирая их совершенно случайно, иногда просто вытаскивая закрытыми глазами тот или иной буклет из сложенных в папке. Прогулявшись по паркам мимо дворцов, женщина находит укромное местечко и располагается там, на скамеечке в тени листвы или на покрывале, предусмотрительно прихваченном с собой. И снова пишет.

Нынешний август же стал совершенно непохожим на все летние месяцы, которые были в жизни Алексы. Она стала работать няней. И несмотря на то, что общение с детьми для писательницы было не в новинку, ежедневная работа немного выбила из привычной жизненной колеи.

Рано утром писательница наскоро завтракала и выбегала из дома к остановке «Улица Ленина», постоянно пытаясь не опоздать на автобус. Обманув время скоростью, и всё-таки успев на 191 маршрут, она несколько остановок пыталась восстановить сбившееся дыхание, стараясь дышать как можно тише, чтобы окружающие не услышали, как её несчастные лёгкие просятся наружу. Потом она выходила из автобуса на станции метро Петроградская и быстрым прогулочным шагом направлялась в сторону старого дома по улице профессора Попова, где в одной из коммунальных квартир жила девочка Люба, мама которой наняла Александру няней, потому что сама целыми днями пропадала на работе, пытаясь заработать им на жизнь. Алевтина, а для друзей просто Аля (одноклассница Александра Корнилова, друга писательницы, который и порекомендовал её в качестве няни), недавно развелась с мужем, а эта комната в коммунальной квартире – единственное, на что хватило её сбережений. Не теряя надежду однажды обзавестись отдельным жильём, она сутками вкалывала на работе, рассчитывая на премиальные. И помощь недорогой няни ей была жизненно необходимой.

Любаша, как ласково называла её Алекса, была чудесным ребёнком с чёрной копной кудрявых волос. «Наверное, на папу похожа», – думала писательница, глядя на светло–русую шевелюру Алевтины. Девочка каждое утро встречала Александру с распростёртыми объятиями.

Так было и в этот раз. Едва услышав шаги за дверью, Любаша вскочила с кровати, и к тому времени, как писательница заходила в комнату, девчушка уже поджидала её. Обняв девочку, Алекса поздоровалась с её мамой, накидывающей на себя ветровку:

– О, Александра, доброе утро. Я уже убегаю. Простите, не успела приготовить обед… – оправдывалась Аля.

– Всё нормально, мы с Любашей вместе приготовим, да? – она подмигнула девочке. Та согласно закивала головой.

– Отлично. Я уже убегаю, до вечера! – поцеловав дочку, Алевтина вышла из комнаты.

– А куда мы сегодня пойдём?! –

радостно запрыгала Люба.

– Мы обязательно сегодня куда-нибудь сходим, но сначала нам нужно приготовить еду, чтобы мы могли спокойно гулять, ладно?

Девочка немного загрустила, но послушно согласилась.

– Давай, переодевайся, и пойдём на кухню.

Подождав, пока девочка снимет пижаму и переоденется в домашнюю одежду, Александра вышла из комнаты, держа за руку малышку.

Это были те редкие моменты, когда на огромной убогой кухне никого не было. И женщина пыталась воспользоваться ими. Достав кастрюлю, Александра налила в неё воду и поставила на огонь. Потом достала из морозильной камеры измельчённые овощи. Это было очень удобно, когда нужно готовить много и быстро. Начистив и измельчив картошку, Александра закинула её в кастрюлю с закипевшей водой. Туда же она отправила минут через десять и замороженные овощи. Пока готовился суп, женщина покормила ребёнка завтраком и пожарила котлеты на ужин, пообещав сварить вечером к ним макароны, которые так любит Любаша.

Едва они расправились с едой, как на кухне начали появляться другие жильцы. Первой вошла Елизавета Петровна.

– Доброе утро, дамы, – кажется, из всех проживающих в это коммунальной квартире, она здоровалась только с Александрой. И то только после того, как писательница сравнила её с императрицей Елизаветой, услышав имя отчество старушки. А старушка жила действительно так долго, как будто ещё при самой Елизавете родилась. Во всяком случае, остальные жильцы, которые её недолюбливали, утверждали, что она здесь с самых царских времён.

Конечно, это всё было слабо похоже на правду, но вот в том, что у Елизаветы Петровны дворянские корни, Александра не сомневалась. Да достаточно было только взглянуть на старушку или обратить внимание не её манеру говорить, чтобы понять, что простым смертным от неё снисхождения не видать. Ну, или просто пенсионерке очень сильно хотелось, чтобы все так о ней думали.

Впрочем, невзлюбили старушку они по делу. Слишком уж часто она вмешивалась в дела жильцов, не гнушаясь подсматриванием и подслушиванием. А уж отчитать кого-то, кого успеет захватить своей клюкой в коридоре, и вовсе было её любимым занятием. В Александре Сергеевне, которую она всегда называла сугубо по имени – отчеству, пенсионерка, видимо, обнаружила родственную душу. Во всяком случае, писательница тоже удачно выделялась среди рабочего класса проживающих здесь.

– Я уже заканчиваю, осталась только сковорода, – заметила Александра, стараясь поскорее справиться с делами и покинуть кухню.

– Всё хорошо, Александра Сергеевна, не торопитесь. Уж чего-чего, а газовых плит на этой кухне хватает. Я пока водичку попью… Вы знаете, как важно начинать утро со стакана тёплой воды?

– Да, это действительно очень полезно, – согласилась Александра, ругая себя в душе за то, что давно перестала заботиться о своём здоровье.

– Сегодня чудесная погода, наверное, пойдёте гулять?

– Да, пожалуй, – улыбнулась женщина, закончив с посудой. – Хорошего Вам дня и приятного аппетита.

– Спасибо, милочка, – Елизавета Петровна подошла к своей плите.

Выйдя из кухни, Александра чуть не столкнулась с Димоном – именно так его называли жильцы. Это был мужчина неопределённого возраста, во всяком случае, Алекса точно не могла сказать, давно ли ему исполнился тридцатник, и как долго осталось до пятого десятка. Множество татуировок на обеих руках отпугивали писательницу. Впрочем, само поведение мужчины могло оттолкнуть кого угодно.