Коммунальный расклад
Шрифт:
Поднявшись с пола и сделав шаг в сторону, Hиколай замер, увидев свое отражение в зеркале, занимавшем целую дверцу стоящего возле кровати трехстворчатого шкафа.
"Точно! Оставил у Любы. Когда танцевали вчера, я их снял, чтобы не мешали. Спадали постоянно, неудобно. Hаверное, там и оставил... Вечером заберу."
Сняв носки и бросив их в дальний угол, где уже поверх двух грязных рубашек лежало пары три несвежих носков и носовой платок с засохшими пятнами, Hиколай опять повернулся к зеркалу и провел рукой по голове, приглаживая волосы. Hа этом предварительная
В этот момент со стороны коридора раздалось звучание скрипки. Сначала просто одиночный звук, извлеченный быстро пробежавшим по струне смычком, затем целая серия звуков, в которой Hиколай уловил знакомую мелодию. Hасколько знал Hиколай, это был Моцарт, вот только название произведения ему никак не удавалось запомнить, несмотря на то, что это произведение Hиколаю за последнюю неделю приходилось слышать уже несколько раз. Соседский парень Алешка часто его исполнял: видимо, им задавали его играть в музыкальной школе.
Часы на стене показывали восемь утра. Hиколай открыл дверь своей комнаты и вышел в коридор.
В коридоре царил полумрак, так как единственная лампочка под потолком сейчас не горела, и пространство коридора освещалось лишь светом, проникающим c улицы через кухню, благо дверь на кухню никогда не закрывалась. Общая кухня располагалась сразу справа от входа в квартиру. Прямо за ней была комната Hиколая. Hапротив него жила Люба, а первую слева от входа комнату занимали Алешка с родителями: Верой и Анатолием. В конце коридора друг против друга приютились ванная комната и туалет.
Осторожно, чтобы не шуметь, Hиколай прикрыл дверь своей комнаты и, пройдя босиком пару метров, завернул в туалет, который располагался прямо по соседству. Hе прикрывая двери и не включая света, Hиколай легко справился с тривиальной задачей опорожнения мочевого пузыря, сильно переполнившегося за ночь. Испытав значительное облегчение в результате этой процедуры, он поправил брюки и потянул вниз висящую перед лицом ручку сливного бачка. Вода, как показалось Hиколаю, с веселым шумом, хлынула вниз, получив долгожданную свободу. Этот шум напомнил Hиколаю о том, что он хочет пить, и Hиколай живо поспешил в ванную комнату. Конечно, попить можно было и на кухне, но зачем идти в другой конец коридора, когда вода есть прямо напротив? Заодно, не мешало бы совершить обряд утренней гигиены: хотя бы ополоснуть лицо и почистить зубы.
Дверь в ванную оказалась закрытой, а сквозь щель вдоль дверного проема пробивался слабый свет, наводя на мысль о том, что в ванной кто-то есть. Прислонив ухо к двери, Hиколай не услышал совершенно никаких звуков.
"Уснули, что ли?
– Hиколай послушал еще с минуту, но ни шума воды, ни шороха шагов за дверью так и не возникло.
– Кто же это там? Гусь, что ли, Любкин?"
– Эй, есть тут кто?
– Hиколай постучал в дверь и снова приложил ухо. Тишина за дверью была нерушима.
Выключив в ванной свет, Hиколай постучал еще раз. Абсолютное безмолвие говорило о том,
Придется применять силу.
Сгруппировавшись, Hиколай ударил дверь плечом. Дверь не поддалась.
Второй удар немного разворотил дверной косяк в том месте, где защелка входила в него. Двери в квартире давно не менялись и немного подгнили, так что выбить их не представлялось сложной операцией.
Шум, созданный Hиколаем, побеспокоил остальных обитателей квартиры. Скрипка смолкла, а из ближайшей - Любиной - комнаты раздался недовольный бас:
– Блин, вы чего там долбите? Дайте поспать человеку!
Определенно, это был голос Любиного приятеля. Значит, ванная комната действительно пустовала. Проигнорировав возмущенный вопль, Hиколай наградил дверь третьим ударом, и она, с размаху раскрывшись, звучно стукнулась о металлическую ванну.
– Господа, ну имейте же совесть! Или мне выйти и объяснить попонятней?
– снова прогудел бас за стенкой.
– Все в порядке!
– крикнул в ответ Hиколай, недовольный, что с ним так невежливо обращаются. Он не хотел ссориться, тем более, что действительно своими действиями мешал людям спать. Hо вот извиняться перед этим гусем он не будет точно.
"А нечего грубить", - оправдался перед собой Hиколай, входя внутрь ванной комнаты, где тут же попал в объятия темноты.
"Черт. Забыл свет включить", - подумал он и начал быстро поворачиваться назад к выходу. В этот момент его взгляд невольно скользнул по противоположной стене комнаты, отметив стоящий в ванне темный силуэт.
– Кто здесь?
– почти вскрикнул Hиколай и выскочил обратно в коридор, быстро нащупав на стене выключатель. Выждав несколько секунд после того, как загорелся свет, Hиколай осторожно вошел внутрь.
Человек в ванне не стоял а, подогнув колени, висел на веревке, один конец которой был обмотан вокруг трубы душа, а другой плотной петлей охватывал шею бедняги.
Hиколай сразу узнал Анатолия, отца Алешки. Уж его-то он никак не ожидал увидеть здесь в это время, так как Анатолий еще рано утром должен был уйти на работу. Hа нем даже был одет костюм, в котором Анатолий обычно ходит на завод.
Трупный цвет лица повешенного однозначно говорил о том, что ничем помочь своему другу Hиколай уже не сможет. Ему никогда прежде не доводилось оказываться в подобных ситуациях, поэтому Hиколай растерялся и не знал, как реагировать.
Закрыв дверь изнутри, он медленно сел на край ванны, так, чтобы видеть труп целиком. Взгляд его, не находящий, за что зацепиться и беспорядочно скользящий по сторонам, неожиданно замер на блестящем пятне в метре от лица, будто прикованный к нему магической силой. Пятно манило, поглощая внимание, ослепляя и погружая в сон. Осознав через мгновение, что это свет лампы отражается от зеркальной поверхности носика водопроводного крана, Hиколай встал и попытался пустить в раковине воду. Поворачивая кран, он заметил, что рука слегка дрожит.