Коммуникативные агрессии XXI века
Шрифт:
Следовательно, можно признать, что постправда – это новая форма хорошо известной общественной лжи, ответ на заказ многочисленных групп людей, которые ищут прежде всего подтверждение собственным эмоциям в восприятии мира. Современные Интернет-медиумы, которые могли бы служить познанию, расширяют пропасть между знанием фактическим и медийной картиной действительности, которые могли бы стимулировать готовность к поиску решений во многих сферах общественной жизни, особенно в политике, на деле распространяют постправду через новые медиумы, создают общности, опирающиеся на фальшивые представлении о мире и фобии.
По всей видимости, новое качество постправды заключается в том, что это ложь, будто бы случайно вводящая в заблуждение, но полностью конструирующая новую действительность. Это уже не ложь, служащая безотлагательным целям, достижение которых возвращает к подлинной действительности. Картина мира, данная в постправде, не минует нас и не дает себя опровергнуть, ибо раз поверив в ложь, мы убегаем от познавательного диссонанса. Мы можем, следовательно, понимать постправду в значении организованной лжи,
83
Арендт Х. Правда и политика // Литература в мире. 1985. № 6.
Рассматривая затронутые вопросы через призму эмпирических исследований, отметим, что большинство (58%) опрошенных нами студентов выразило уверенность в заинтересованности политиков в таком использовании Интернета, при котором происходит поляризация политических взглядов общества. Самый высокий уровень убежденности в таком намерении политиков фиксируют студенты политологии (70%), а самый низкий – студенты журналистики (52%).
Если говорить об оценке верности распространяемой информации о России, то 41% опрошенных молодых людей посчитали, что она не объективна, и только 2% оценили ее как достоверную; «скорее объективной» назвали 29% анкетируемых. Ниже других объективность этой информации оценили студенты отделений безопасности и международных отношений – по 44% опрошенных назвали ее необъективной. В то же время только 16% студентов политологии сочли сообщения Интернет-СМИ о России недостоверными. При этом исследователи попросили студентов оценить объективность медиумов. Оценки распределились следующим образом: объективность медиумов на уровне 100% отметили 3% всей совокупности опрошенных, главенствовала оценка на уровне 50% объективности – так заявили 45% студентов; наивысшую объективность на уровне 100% указывали 9% студентов политологии и 1% – студенты журналистики.
Влияние медийных сообщений на представление молодежи о России ведет к тому, что решительное большинство (56%) опрошенных негативно оценило их в той части, что касается картин России как государства и его граждан. С таким мнением соглашаются 59% студентов политологии, а также 55% студентов журналистики. Изображение России как отрицательное оценили 31% совокупности опрошенных, о недостаточной информации о ней заявили 41% студентов. Влияние изображения России в медиумах на свою оценку показали 47% совокупности опрошенных (студенты политологии – 36%, 58% – студенты управления государством). В анкетах утверждается, что картина России в польском медийном пространстве имеет влияние на ее восприятие гражданами – 68%. В этом более всего убеждены студенты международных отношений – 74%, менее всего студенты политологии – 68%.
Большинство студентов (73%) считает, что отношение к России, а также характер касающейся ее информации изменились под воздействием власти, в результате контроля публичных медиумов, установленного партией «Право и Справедливость». Чаще других такой факт контроля СМИ отмечают студенты национальной безопасности (86%), студенты журналистики гораздо реже (69%). Негативную оценку изображения России в СМИ подметили 31% опрошенных: высший коэффициент зафиксирован среди студентов политологии и управления государства – 34%, самый низкий – у студентов журналистики (26%).
4. Агрессия в языке политики
Статьи, касающиеся вопросов политики, высказывания политиков, но особенно инспирированные ими Интернет-комментарии, в большинстве заведомо агрессивны. Политик может «атаковать» своего оппонента изысканной метафорой, а затем отмежеваться от нее далеко заходящей ее интерпретаций, чтобы даже в заседании суда нельзя было доказать оскорбительных намерений в употреблении метафоры. «Агрессивные действия, в том числе языковые, являются сознательно примененным средством достижения преобладания над адресатом высказывания и склонения его к действиям, ожидаемым отправителем» 84 . Доходит даже до того, что языковая агрессия, нашедшая свое выражение в определенных словах, которая должна пониматься как помеченное в словарях отрицательное отступление от нормы (языковая девиация), начинает восприниматься как свойство желательное, приписываемое энергичному, динамичному, мужественному и предприимчивому человеку, который ее применяет. Персональные выпады нередко сформулированы в приемах, перешагивающих всякие действующие нормы публичного языка, а подчас просто основы хорошего воспитания. Однако озадачивает факт, если политик, будучи политическим оппонентом кого-либо, не изъявляет охоты реванша, потому что став пассивным оппонентом, он будет воспринят не как лицо культурное, мирно настроенное, а скорее как беспомощное и неумелое.
84
Саткевич Х. Языковые проявления агрессии в медиумах // Й. Бральчык, К. Мосёлэк-Клосинска. Язык в медиумах массовых рейдов. – Варшава, 2000. С. 33.
Политики – полагают лингвисты – теперь руководствуются все более агрессивным языком и непрестанно «накручивают спираль присущей языковой агрессии жестокости». Язык политики подчинен медиумам и ограничениям, вытекающим из «массовой культуры». Надо высказываться выразительно, сочно, но при этом прямо, не употребляя сложного языка, аргументация не может быть слишком обширной. Следствием этого становится создание примитивной картины действительности, укрепление стереотипов, что, естественно, не объясняет факты информационных сообщений, тем не менее, является желательным. Средства массовой информации моделируют агрессивный примитивизм своих получателей между прочим, через «притупление ощущения жестокости и ее последствий» 85 . В результате насыщения медиакоммуникаций вульгарным языком, адекватным слову агрессии, происходит эмоциональная нейтрализация аудитории, которая, в свою очередь, влечет за собой другие серьезные последствия. Языковеды подчеркивают, что приучение себя к агрессивным формам высказывания (через частый контакт с ними) ведет к тому, что мы сами, сознательно или бессознательно, начинаем употреблять их в ежедневном общении.
85
Там же. С. 28.
В настоящее время СМИ являются самой большой силой в распространении картин сотворенной действительности. Язык, а его употребляют не только информируя нас об окружающем мире, воздействует на эмоциональный характер сообщений в момент их получения реципиентами; влияет на формирование «повестки дня» в общественном мнении, функционируя как эффективный инструмент убеждения или манипуляции.
Перенося теоретические представления об агрессивном поведении в медийной среде в плоскость практики, подчеркнем некоторые результаты нашего исследования: 61% совокупности опрошенных показали, что неоднократно встречались в медиумах с негативными суждениями о России; при этом самый высокий коэффициент показателя у студентов национальной безопасности (71%), а самый низкий – у студентов журналистики (53%). Поставленный перед студентами вопрос был конкретизирован другим – о характере этих высказываний, возможности их отнести к языку ненависти. Большинство, а это 54% совокупности опрошенных, отнесло их именно к этой категории. Выше всего оценили такие суждения как речь ненависти студенты национальной безопасности (64%), ниже всех – студенты журналистики (47%).
5. Агрессия в новой медийной среде
XXI век принес динамичное развитие новых возможностей коммуникаций, основанных на функционировании Интернета. Этот новый медийный потенциал тут же нашел себе применение в способах, которые удаляют его от возникших было идеалистических представлений о положительных эффектах невиданного прежде канала коммуникации, который должен был прийти на помощь талантам с их потребностями в разностороннем и быстром сообщении с миром. Новый медиум со всей силой обнажил сидящую в человеческих существах жажду подглядывания, агрессивно критического комментирования и эксгибиционизма – обнажения себя. Сидящие в индивидах комплексы, расстройства, травмы и общественные недостатки нашли новый выход в их анонимном, публичном изъявлении. Исполненные ненависти и агрессии комментарии ранее находили себе место на городских стенах или опорах мостов и виадуков, теперь мы видим их в Интернет-форумах, в общественных порталах.
Агрессия, а ее современное общество пытается ограничивать в своих проявлениях, нашла новый канал экспрессии, который в силу своей природы не желает подчиняться никаким ограничениям. Интернет – это медиум не только свободный в возможностях придавать любую форму информационному сообщению, но и в произвольном взаимодействии с социальной реальностью. Индивид способен нести в Интернет, и несет в него, негативизм, ненависть, агрессию.
Проблемы, которые в истории человеческого общества казались возникшими от его начала, могут быть по-современному интерпретированы, а тем самим и переживаются по-новому, в прежде невиданных масштабах. Публичная сфера, как никогда ранее, стала настолько широкой, что понятие «мировой деревни», введенное в научный оборот Маршаллом Маклюэном, нашло новые возможности интерпретации в условиях Интернет-коммуникации. Медийная публичная сфера освободилась от предписанного ей деления на роли отправителей и получателей. Анонимным отправителем информации, а также комментатором интересующих общество событий, может стать каждый. В этой связи особого внимания заслуживает та плоскость общественной жизни, на которой всегда возникает больше всего спорных проблем, – политика. Эмоции, которые будят политики, и их действия переносятся на агрессивные высказывания и комментарии Интернет-пользователей, скрывающихся под дающими анонимность никами. Хейтерство стало теперь формой политической борьбы, нейтрализации поддержки противников и дискредитации их изображений.