Коммунизм и фашизм: братья или враги
Шрифт:
По нашему мнению, причин здесь несколько. Во-первых, большую часть потенциальных сторонников национал-большевизма все время привлекала к себе НСДАП, особенно в своем штрассеровском варианте, кроме того, после раскола 1930 года многие из них прямо вступили в организацию «революционных национал-социалистов» Отто Штрассера. Во-вторых, принятие КПГ в августе 1930 года «Программы национального и социального освобождения германского народа» (т. н. «Шерингер-курс») и тезиса о «народной революции» увело от национал-большевизма в ряды компартии значительную часть вожаков и активистов (Беппо Рёмер, Бруно фон Саломон, Бодо Узе, Карл Дибич и многие другие), а также возможных избирателей. В-третьих, отсутствие в рядах национал-большевистского движения такого «харизматического» лидера, как Адольф Гитлер, или даже таких ярких, значительных
Этого никак не скажешь о КПГ. Эта партия в качестве конкурирующего с НСДАП тоталитарного движения реально могла претендовать на власть в Германии. Для читателя отнесение партии Розы Люксембург к конкурирующему с нацистами тоталитарному движению может показаться несколько странным, поэтому вот лишь несколько общеизвестных фактов из истории Веймарской республики, показывающих, насколько идиотскими выглядят убеждения некоторых «историков» в том, что предотвратить приход Гитлера к власти мог союз КПГ и СДПГ — «единый фронт» против нацизма. В 1925 году на президентских выборах КПГ выставляет своего кандидата (Эрнста Тельмана) и во многом способствует этим победе Гинденбурга (его поддерживала НСДАП и крайне правые партии) над кандидатом Народного блока (куда входили СДПГ и либералы).
В конце 20-х — начале 30-х годов в Германии не было ни одного серьезного случая сотрудничества на руководящем уровне КПГ с СДПГ, при том, что совместные акции коммунистов с НСДАП, не говоря уже о «левых» нацистах и национал-большевиках, имели место, и довольно часто. Например, совместный митинг в Берлине 20 октября 1930 года, где выступали коммунист Хейнц Нойман и нацист Йозеф Геббельс (присутствовало 300 членов КПГ и 1200 членов НСДАП), отнюдь не был единичным явлением, подобные митинги, дискуссии в Берлине проводились неоднократно.
Имели они место и в других городах — например, в Бремене и Биефеле в начале 1931 года. Особенно известна борьба обеих партий против Прусского правительства, возглавлявшегося СДПГ В августе 1931 г. КПГ и НСДАП вместе голосовали за референдум по вопросу о его роспуске; в апреле 1932 года в «Роте Фане» был выдвинут провокационно звучащий лозунг «Красный натиск на «Красную Пруссию», после чего в июне 1932 года при помощи КПГ нацист был избран председателем прусского ландтага, а в июле того же года канцлер фон Папен, опираясь на парламентское большинство из НСДАП, КПГ и правых, ликвидировал социал-демократическое правительство Пруссии. Широко известна и забастовка транспортников Берлина 3–7 ноября 1932 года, совместно проведенная КПГ и НСДАП.
Параллели между КПГ и НСДАП достаточно очевидны. Необходимо, однако, от выявления лежащих на поверхности параллелей перейти к анализу исторических и особенно социальных корней тоталитарных движений во всех его вариантах.
КПГ отнюдь не была в начале 30-х годов «партией рабочего класса», как это долгое время пытались представить. Другое дело, что она стремилась стать ею, но ведь это же можно сказать и о национал-большевиках, штрассеровцах и даже НСДАП.
Даже в относительно благополучном 1927 году только 53,2 % членов КПГ имели работу (в 1928 — 63,3 %, в 1929 -51,9 %). Затем и без того огромный процент безработных членов партии катастрофически возрос, таким образом можно согласиться с мнением немецкого историка Г.А. Винклера о том, что КПГ «была партией безработных».
В феврале 1932 года в КПГ из 360 тысяч членов (в 1929 году их было 116 тыс.) лишь 11 % являлись рабочими. Весной 1932 года из 6,8 млн немецких рабочих лишь 55 тысяч были членами КПГ. Причем в 1929–1932 годах новых ячеек на предприятиях не появлялось, и «на крупных предприятиях организованной работы КПГ не велось». Левая
Таким образом, мы видим, что на рубеже 1929–1930 годов в Германии в результате кризиса сложились два мощных тоталитарных движения. Они включали в себя НСДАП и некоторых ее союзников из правого лагеря, а также КПГ, национал-большевистские группы. Два основных мифа питали эти движения: расово-националистический — преимущественно гитлеровское крыло НСДАП и отчасти ее союзники из правых партий, — и социалистический, пролетарский — КПГ, национал-большевики, штрассерозское крыло НСДАП.
Почему же победил первый? Во-первых, левый миф был ориентирован только на «народные массы», а расово-националистический — помимо «массы» и на группы экономической и военной элиты, которые он стремился если не поставить себе на службу, то хотя бы заставить занять нейтральные позиции; не последнюю роль здесь играл и внешнеполитический аспект — ориентация левого мифа на союз с СССР вела к подрыву национальной независимости и была неприемлема.
Кроме того, только НСДАП имела тоталитарного харизматического лидера — Гитлера. Дальнейшее, как говорится, история. Недаром книга главного национал-большевистского идеолога Германии Эрнста Никиша, вышедшая в 1932 году и выдержавшая пять изданий, называлась «Гитлер. Злой немецкий рок».
Национал-большевизм в Германии представлял собой уникальное явление. Однако и в других странах существовали группы подобной ориентации. Вот лишь несколько примеров.
1. Швеция. Шведская секция Коминтерна (т. е. Компартия Швеции) в 1929 году на X пленуме Исполкома Коминтерна была исключена из III Интернационала за «правый уклон». Ее руководство, во главе которого стояли два члена самого ИККИ — Нильс Флюг и Карл Чильбум, выступило против нового курса «класс против класса» и против неограниченного диктата Сталина. В начале 30-х годов эта исключенная организация объединилась с маленькой левой социал-демократической группой и приняла название Социалистическая партия Швеции. На всех выборах в 30-е годы она получала больше голосов, чем воссозданная сталинистами компартия.
Однако во 2-й половине 30-х годов эта группа, которая и после выхода из Коминтерна называла себя марксистско-ленинской организацией, проделала стремительную эволюцию к нацизму. Причем не только идеологически, но и чисто практически. Ее руководители поддерживали связи с германским посольством и получали от него деньги на издание своей газеты.
Недовольные этим Чильбум и другие лидеры партии вернулись в Социал-демократическую партию Швеции, в то время как Флюг (кстати, один из основателей Коммунистического интернационала молодежи) стал ярым нацистом и в 40-е годы Социалистическая партия выступала как крупнейшая нацистская организация Швеции, пытаясь объединить все другие мелкие нацистские группы под своим руководством. В годы Второй мировой войны она подвергалась преследованиям со стороны шведского правительства за активную прогерманскую деятельность.
2. Италия. Широко известен тот факт, что Бенитто Муссолини и подавляющее большинство главарей итальянского фашизма были выходцами из Социалистической партии Италии, причем из ее революционно-левого крыла. Того самого крыла, на базе которого в Италии, как и в других странах, образовалась коммунистическая партия. Но гораздо менее известен тот факт, что многие коммунисты перешли в фашистское движение. Наиболее яркий пример — Николо Бомбаччи, один из основателей и фактических лидеров Компартии Италии начала 20-х годов. Он входил в Исполком Коминтерна, приезжал на все его конгрессы в Москву (кроме 1-го), встречался с Лениным. Вплоть до недавнего времени его тщательно вырезали со всех фотографий, где он был запечатлен рядом с Лениным. Как и Флюг, только ранее, он вступил в конфликт с руководством Коминтерна и, в конце 20-х годов, вернулся в Италию из эмиграции. В Италии он редактировал небольшой левофашистский журнал «Прометео» (левая фракция фашистской партии во главе с Джузеппе Боттаи, мало отличавшаяся по своей идеологии от компартии, активно действовала в Италии на протяжении 20—40-х годов). В 40-е годы Бомбаччи стал секретарем фашистской партии и, вместе с Муссолини, автором второго и последнего фашистского манифеста. Вместе с дуче он был и казнен.