Комната 24
Шрифт:
Она взмахнула рукой и меня отбросило в сторону. При чем очень хорошо отбросило. Так отбросило, что все те, кого я видела секундой до того, сейчас превратились в точки на горизонте.
Но ветер, не смотря ни на что, продолжал бушевать. Я превратилась в его игрушку, которую он с легкостью перебрасывал то туда, то сюда. В какой-то момент я оказалась ближе к эпицентру. Но Лебедь заметила меня раньше Василисы.
В правой руке девушки сжимала изогнутый посох, который ранее я не замечала. Не сводя с меня взгляда, она трижды постучала им по белой земле
Громкий треск.
Как при ломке льда. Уж это я знала по опыту.
Ветром меня порывисто швырнуло вниз. Я приготовилась удариться о твердую поверхность льда. Но вместо этого провалилась ниже.
Ледяная вода.
Пальцы рук и ног моментально начали неметь от холода. И хотя я успела задержать дыхание, я не могла похвастать мировыми рекордами в плавании без акваланга.
Я шла на дно.
Именно так.
Чувствуя на немеют конечности. Без боли. Как воздух выходит из легких и они заполняются этой жутко-холодной водой.
Я не могла закрыть веки.
Мучительно больно. Холодно.
Широкие алые шелковые ленты, как водоросли, колыхались в воде.
Нет крови. Только эти ленты, танцующие свой собственный танец. Спокойный, убаюкивающий танец.
Я бы решила, что это эльфы или русалки, или еще какие-нибудь водные существа. Но нескольких лент я коснулась сама, пока опускалась вниз.
Свет пробивался откуда-то сверху.
Тишина.
И эти ленты.
И я.
Возможно, мне суждено стать одной из них. Безмятежная лента, колыхающаяся в ледяной воде. Стынет кровь. И, кажется, начались галлюцинации. Я стала слышать музыку. А когда принялась прислушиваться, то она как-будто стала звучать громче. Я поняла: ленты танцуют именно под эту музыку. Она управляет ими. Или же наоборот, дает свободу. Она наполняет их смыслом.
Тишина сверху.
Музыка из глубин и по сторонам.
Танцующие алые ленты.
И я. Идущая на дно.
9
Под трезвон будильника я проснулась. В своей кровати, комнате, разумеется. Родной потолок, стены. Ковер на полу. Унылый пейзаж за окном. Звуки телевизора с кухни.
Я дома.
И никаких татуировок или чего-то в этом роде.
Мама возилась на кухне.
Было утро. Но не ранее. А то, что ближе к обеду. На календаре суббота. Я не помню, чтоб у меня был выходной. Но вдруг я вспомнила про Даню и его сюрприз. Значит, я все проспала? Или никакого сюрприза нет. Быть может, мне приснилось все. Надеюсь так.
Несколько минут я наблюдала за мамой. Все это время она была ко мне спиной. Возилась у плиты. Готовила завтрак. Допивала при этом вторую обычную кружку кофе. Нервно поправляла выбивающиеся локоны за уши. Нервно тарабанила пальцами по столешнице. Вообще, какая-та она нервная.
– Что-то стряслось? – Наконец спросила я, но она никак не отреагировала. – Мам?
Я подошла ближе. Мама сгорбилась над разделочной доской и безмолвно плакала.
– Мам? Что такое? Тебя уволили?
В ответ тишина да дрожащие всхлипы.
Я не на шутку заволновалась. Прикоснулась к ее плечу. Но словно не ощутила. Что за черт? Попыталась погладить ее по спине в знак утешения, но столкнулась с той же проблемой. Словно моя рука проходила сквозь нее.
Растерянная, я повернулась к телику. Чуть ниже него на столе стояла фотография. Моя. В рамке. С черным уголком.
Что после? Ничего. Бессмысленные брожения по улицам родного города неожиданно ставшем чужим. Лебедь обещала вернуть в мир смертных. Но она забыла оговорить, что я – больше не живая.
Что я чувствую? Помимо растерянности и горечи? Злость. Понимание того, что все было напрасно. Столько борьбы для того, чтобы вернуться к маме. И что в итоге? Она одна. Она уверена, что отныне она одна и никого больше у нее нет. Она уверена, меня – нет. Но я-то есть. Надо только убедить ее в этом. Только вот как.
Ответ пришел сам.
Если я когда-то не верила в мистику, магию и фатализм, то, пожалуй, сейчас настало самое время.
Газета валялась на асфальте, прибитая дождем. Открытая на странице объявлений.
Потомственная ясновидящая, маг и так далее, и тому подобное. В общем, именно то, что надо в данной ситуации.
Вырвать объявление я не могла. Поэтому пришлось запомнить адрес. Телефон все равно был бесполезен.
Ясновидящая Альмира меня не видела. Это стало понятно сразу. Сомневаюсь, что она могла видеть хоть что-то, кроме хрустящих купюр.
Ладно. Первый промах в обойме. На пока фатализм отпадает.
Часы, дни, недели (возможно, но не уверена) пролетели за просмотрами случайных объявлений и их проверкой. Я и не знала, что в нашем городе может быть столько… Нет, не магов. А откровенных жуликов.
Снимем порчу, потому что на вас порча. Снимем сглаз, потому что, даже не сомневайтесь, вас сглазили. Приворожить – раз плюнуть. Навредить врагу – запросто. Увидеть призрака – нет, такое в их арсенал не в ходит.
Но удача не могла быть так долго ко мне спиной. В итоге, она ухмыльнулась, дав мне возможность подслушать разговор двух теток с соседнего подъезда.
– Говорю тебе, Петровна, - заговорщицки шептала одна другой, - она видела моего покойного Гошку.
– Да быть не может! – Отмахнулась та. – Брешешь.
– Да вот тебе крест, Петровна! Видела, видела. Послание от него передала. И говорит, мол, все, Ксения Степановна, миссию он свою выполнил, теперь его здесь – на Земле нашей грешной – ничего не держит. Вот так Гошка Богу душу и отдал.
– А что его держало-то? Какое послание она тебе передала?
– Да он, дурак, по-пьяни закопал свою сберкнижку в огороде на даче.
– Так это когда было!
– Да-а, а я его тревожило. Покоя не давало.
– И сдалась ему эта книжка.
– Ему, может быть, и нет, а нам очень помогла. Деньги, Петровна, лишними не бывают.