Комната шепотов
Шрифт:
Закончив колледж почти двадцать лет назад, она надеялась стать успешным писателем, серьезным романистом, пользующимся известностью. Теперь она понимала, что те наполеоновские планы были всего лишь детской фантазией. Иногда жизнь представлялась ей машиной для уничтожения планов молодости, действующей так же эффективно, как гидравлический пресс на кладбище старых автомобилей, который превращает старый хлам в компактные кубы. Ей нужно было зарабатывать на жизнь, и, когда она начала преподавать, желание создать книгу стало слабеть год за
Теперь она не могла вспомнить, что записала в дневнике совсем недавно, но провал в памяти не беспокоил ее, не вызывал страхов о наступлении болезни Альцгеймера. Нет, она была склонна прислушаться к тихому внутреннему голосу, который говорил, что ее неприятно поразит качество написанного, что этот пробел в памяти – не что иное, как результат работы беспристрастного критика Коры Гандерсан, желающего уберечь писателя Кору Гандерсан от неизбежного огорчения, когда она обнаружит, что ее писания лишены блеска и глубины.
Кора отодвинула дневник и не стала просматривать запись.
Вместо этого она поглядела на Дикси-Бель, сидевшую рядом с ее стулом. Подняв золотистую морду, такса смотрела на хозяйку своими прекрасными глазами разного цвета, бледно-голубым и темно-карим.
Как правило, все собаки – не только душка Дикси – взирали на хозяев с любовной озабоченностью и долей нежной жалости, словно ведали не только глубинными людскими страхами и надеждами, но также правдой жизни и судьбой всех вещей и хотели заговорить, чтобы поделиться своим знанием и утешить человека.
Именно с таким выражением Дикси смотрела на Кору, и этот взгляд брал за душу. Ею овладели беспричинная печаль и экзистенциальный страх, слишком хорошо знакомый ей. Она протянула руку и погладила Дикси по голове. Когда собака лизнула руку, у Коры на глазах выступили слезы.
– Что со мной, девочка? – спросила она. – Что-то со мной не так.
Спокойный, тихий внутренний голос призвал ее не волноваться, не тревожиться, подготовиться ко дню, полному событий. Слезы высохли.
Цифровые часы на плите показывали 10:31.
До поездки в город оставалось еще полтора часа. Мысль о том, что нужно заполнить такую прорву времени, вызывала необъяснимую нервозность, словно она должна была занять себя, чтобы не думать… О чем?
Пальцы ее дрожали, когда она открыла дневник на чистой странице и взяла ручку. Но дрожь прошла, стоило только начать писать. Словно в трансе, Кора быстро выводила аккуратные строки, ни разу не возвратившись к последнему написанному слову и не думая о том, каким будет следующее: она просто убивала время, чтобы успокоить нервы.
Дикси встала на задние лапки, а передними уперлась в стул Коры и заскулила, чтобы хозяйка обратила на нее внимание.
– Успокойся, – сказала Кора собаке. – Не тревожься. Не тревожься и подготовься ко дню, полному событий.
9
Потрясение перешло в смущение – голый Ханнафин покраснел до корней волос, беря халат. Надев его и завязав пояс, он овладел собой настолько, что настороженным тоном задал вопрос:
– Кто вы, черт побери?
Голос Джейн звучал твердо, но угрозы в нем не слышалось.
– Не волнуйтесь. Садитесь.
Ханнафин умел защищать свои права, и к нему быстро вернулась уверенность.
– Как вы сюда попали? Это взлом и нарушение прав собственности.
– Преступное нарушение прав собственности, – уточнила она, потом распахнула спортивную куртку и продемонстрировала наплечный ремень с пистолетом. – Садитесь, Ханнафин.
Поколебавшись, он осторожно шагнул ко второму креслу – так, чтобы сесть лицом к ней.
– На кровать, – велела Джейн, не желая, чтобы он садился слишком близко. В его зеленых глазах сквозил холодный расчет, но если даже он первоначально прикидывал, не стоит ли броситься на нее, то вскоре отказался от своего намерения. Он сел на край кровати.
– Денег в доме нет.
– Я похожа на грабителя?
– Я не знаю, что у вас на уме.
– Но вы знаете, кто я.
Он нахмурился:
– Мы не знакомы.
Она сняла бейсболку. Несколько секунд спустя его глаза широко раскрылись.
– Вы из ФБР. Или уже нет? Неконтролируемый агент, которого все ищут. Джейн Хок.
– Что вы думаете обо всем этом? – спросила она.
– О чем?
– Обо всем дерьме, которое льют на меня в телевизоре и в газетах?
Даже в этих обстоятельствах он быстро вошел в привычную роль дотошного репортера.
– А что я должен думать?
– Вы верите в это?
– Если бы я верил во все, что говорят в новостях, я был бы не журналистом, а идиотом.
– Вы считаете, что я и в самом деле убила двух человек на прошлой неделе? Скользкого дельца, промышлявшего в Темной сети [7] , и крутого адвоката с Беверли-Хиллз?
7
Темная сеть – часть Всемирной сети, для доступа в которую требуется специальное программное обеспечение или авторизация. Входит в состав так называемой Глубокой сети – сегмента Интернета, в который невозможно попасть, используя обычные поисковые машины.
– Вы говорите, что это не вы. Может, так и есть. Убедите меня.
– Нет, я убила их обоих, – сказала она. – Еще я убила человека по имени Натан Сильверман, он руководил отделом Бюро, в котором я работала. Я поступила так, чтобы избавить его от страданий, – он был моим добрым другом и наставником. Но вы об этом не слышали. Они не хотят, чтобы история стала достоянием гласности.
– Кто они?
– Кое-кто из Бюро. И из Министерства юстиции. Мне есть что рассказать вам. Это будет сенсацией.