Комната страха
Шрифт:
Дальнейшее его поведение не отличалось оригинальностью. Не обращая внимания на свою сотрудницу, он ловко подхватил кисть руки и поместил ее в приготовленный пакет. Все эти манипуляции Макс проделал с хладнокровным спокойствием, будто для него это было вполне привычным занятием.
Оглянувшись на все еще отсутствующую подчиненную, он снова исчез за поворотом лестницы на следующем этаже, откуда уже раздавался стон. Спустя несколько минут снаружи послышался вой сирен, визг тормозов и громкие стуки в дверь. Но Ева, счастливо лишенная возможности следить за разыгрывающейся драмой, пришла в себя уже в карете «скорой помощи», пропустив изрядный кусок действия. Очнувшись в грохочущей по ухабам коробке, она застала за внимательным разглядыванием собственной скромной персоны три пары глаз.
– Симпатичная, – констатировал молодой врач.
– Много ты понимаешь, Поль, – проворчал обладатель пышных белоснежных усов, укрывающих добрую половину лица.
Макс ограничился молчанием столь угрожающего характера, что юноша, названный Полем, тут же стушевавшись, занялся своим пациентом. Усатый старикан как раз и был тем злосчастным, теперь уже бывшим обладателем кисти руки, принятой Евой за перчатку. Он возлежал на носилках, устроенных у стенки, противоположной той, у которой находилась Ева. Рука его, прижатая к груди, забинтованная в области запястья, заканчивалась слишком рано, как раз там, где и должна была находиться кисть. Под его каталкой стоял переносной чемоданчик-холодильник, в котором в данный момент находилась часть его тела.
– Что случилось? – Невзирая на откровенную глупость вопроса, Ева все же решилась задать его своему начальнику.
– Как вы себя чувствуете? – По своей привычке отвечая вопросом на вопрос, Макс казался даже встревоженным за ее здоровье. Мило.
– Мне уже лучше. – Ева почти привыкала исполнять роль местной дурочки и попыталась самостоятельно достроить фрагменты истории, выпавшие из общей картины благодаря ее временному отсутствию.
Возможно, несчастный случай. В конце концов, не мог же Макс втайне заниматься преднамеренным расчленением лиц пожилого возраста. К тому же старичок и в самом деле благообразный и удивительно спокойный для пострадавшего таким страшным образом. Лишиться левой руки и, разъезжая в карете «скорой помощи», препираться с этим… Полем!
К Максу старик никаких претензий явно не имел, даже напротив, взирал на угрюмо помалкивавшего координатора с благоговением и радостью. Ну, тоже довольно странно. Может, он сумасшедший? Старичок, в смысле. Хотя и Макс для нормального человека слишком часто стал попадать в странные истории. Взять, например, ее, Еву. Перманентно падающая в обмороки сотрудница на спецзадании, отлынивающая всеми правдами и неправдами от спецрасследования.
«Куда-то я не туда думаю», – недовольно прервала себя Ева.
Машина остановилась перед освещенными стеклянными дверями госпиталя. Здесь их уже поджидала бригада хирургов, с деловитой торопливостью укатившая пострадавшего господина, не забыв холодильную камеру с рукой.
Еву на каталке спустили из машины Макс и Поль. Ни о чем ее не спрашивая, они покатили носилки внутрь здания с такой же скоростью, с какой удалился предыдущий кортеж. Ну уж этого вытерпеть было невозможно! Проявив чудеса акробатики, Ева ухитрилась спрыгнуть с каталки и встала посреди приемного покоя, решительно сложив руки на груди.
– Мадемуазель, как можно! – в ужасе от ее упражнений, возопил несчастный Поль, с трудом остановив разогнавшиеся носилки. – Вам нужна срочная помощь!
– Ева, обследование действительно необходимо. – Макс говорил гораздо спокойнее и значительно тише.
– Я чувствую себя прекрасно! – с апломбом заявила Ева и добавила, обращаясь к остолбеневшему от подобной наглости Полю: – Благодарю вас, но я предпочитаю вернуться в отель.
– Не забывайте, вы совсем недавно перенесли серьезное испытание, – Макс взывал к ее разуму, пытаясь говорить одновременно мягко, но внушительно, – и слишком рано тогда ушли из больницы.
Поль, терявший терпение, крутил головой от одного к другой, не понимая ни слова из их разговора. Однако ясно было как день – мадемуазель не в себе и господин куда более разумный человек. Только вряд ли удастся убедить в чем-либо такую, как она. Вон как сверкает глазищами – того и гляди искры посыплются.
– Все в порядке, – утешила она Макса. – Уверяю вас, я чувствую себя как в сказке. И забыть о том печальном пропс… О, простите! О суровом испытании, – она паясничала, уже не пытаясь сдерживаться, – мне забыть никак не грозит, благодарю за напоминание.
– Такие частые потери сознания – слишком серьезный симптом, чтобы не обращать на него внимания. – Макс, к удивлению Евы, даже слегка повысил тон в середине фразы. – Сотрясение головного мозга нельзя игнорировать. Это безответственно, в конце концов.
– Да, я безответственная, но вполне здоровая. – В запальчивости Ева наступала на Макса и, оттеснив его со своей дороги, направилась к услужливо разъехавшимся перед ней стеклянным дверям.
– Но… что же делать? – беспомощно посмотрев ей вслед, спросил расстроенный Поль.
– Все будет в порядке, благодарю вас. Я вернусь через час, Поль. Идите к деду– И ободряюще пожав руку Полю, Макс вышел вслед за Евой.
– Вы двигаетесь не в том направлении. – Догнав Еву, в раздумье стоявшую на ближайшем перекрестке, он подхватил ее под руку и пошел в гостиницу.
– Благодарю вас, – официальным тоном сказала Ева, отдернув локоть. – Может, объясните, что случилось в доме? Для разнообразия, так сказать.
– Обязательно. Если позволите, за ужином. Вот в этом ресторане готовят вполне терпимо.
– Пожалуй, я и правда голодна, – поразмыслив, согласилась Ева. – Но при условии, что вы действительно мне все объясните.
– Хорошо, – обрадовался такой сговорчивости Макс.
Они зашли в маленький уютный ресторанчик, встретивший посетителей мягким светом свечей на деревянных столиках. Заняв местечко в дальнем конце зала, они сделали заказ и молча стали его ждать, пристально вглядываясь друг в друга в попытке угадать мысли. Наконец, первой не выдержав столь длительного молчания, Ева заговорила: