Комната страха

Хакимова Эля

Путешествовать с Максом – одно удовольствие. Все вопросы решались мгновенно. Он всегда знал, куда идти, что делать, и необходимости разговаривать у них не возникало. Еву, ведомую по натуре, это вполне устраивало. Погрузившись в себя, зацепившись за Макса, она брела как сомнамбула в просторных залах, по перронам и пропускным коридорам. Отдавшись течению, спокойно следовала всем его поворотам и, лишь иногда потеряв из виду своего начальника, начинала озираться по сторонам с видом только что проснувшегося человека.

Окружавшая действительность, не особенно утомляя зрение, все же давала о себе знать слабым фоновым шумом, дорожными запахами, периодическими требованиями встать сюда, подать документы, забрать документы. Никогда раньше Ева не путешествовала с таким комфортом.

Прибыв на место поздним вечером, она очнулась уже в номере почти деревенской гостиницы. Ситцевые занавески в небольших окнах, уютное покрывало на кровати – все было довольно мило и совсем по-домашнему.

«Да, пожалуй, и правда, гостиница – деревенская», – согласилась Ева со своим первым впечатлением. Вспомнить, что это за городок или деревня, ей решительно не удавалось. Прекрасно, ее транспортируют практически в бессознательном состоянии. Великолепный работник. Гнать таких надо!

Но поскольку досаждать своему координатору с таким предложением прямо сейчас было бы невежливо, Ева смирилась и, приняв душ, улеглась в кровать. У путешествия свои законы, и независимо от внимания, уделенного ему или украденного размышлениями «о другом», оно все же налагает штрафы и пени в виде усталости и напряжения. Возможно, благодаря этому Ева провалилась в сон почти мгновенно и, к своей радости, без сновидений.

Утро ворвалось в ее сознание внезапно. Почти оглушенная пением птиц, доносившимся через открытые окна, Ева очнулась от сна, больше похожего на обморок. Вылезать из-под одеяла и смотреть, сколько на самом деле времени, не хотелось. Подумав еще немного, она все же решила, что ей, наверное, позвонил бы портье, если они договаривались встретиться утром с Максом. Или не договаривались? Где они вообще находятся?

Если это конечный пункт назначения, продолжала размышлять Ева, то ей предстояла работа в городских архивах и библиотеках именно этой местности. А может, надо будет ехать еще дальше. Еве вовсе не хотелось работать. Вот бы все время только ехать и ехать, куда везет Макс, и чтобы он также брал на себя все заботы и решение всех дорожных проблем. Пожалуй, таким образом она бы попутешествовала. Месяц, скажем. Или нет, за месяц вряд ли она придумает, как ей быть. И не придет в себя. А ведь она не в себе, это факт. И работать она не может, это тоже факт.

Покосившись на ненавистную сумку, в которой лежала проклятая папка с документами по делу, Ева пришла к выводу, что вставать придется в любом случае. Чем раньше, тем лучше. Со стоном, больше похожим на рычание, она вылезла из-под одеяла и потащилась в душ. Чувствовала себя как будто вполне терпимо, и на том спасибо. Оттягивая момент, когда неизбежно придется читать документы, она долго и со вкусом умывалась, приводила себя в порядок и с особой тщательностью одевалась.

– Итак, – строго сказала себе несчастная, глубоко вздохнув, – надо, значит, надо.

Помедитировав над папкой еще полчаса, Ева наконец открыла ее и, достав один за другим листы, разложила перед собой как пасьянс. Копия меню с перечнем блюд, уже знакомая ей: «Надо будет еще раз его посмотреть, вдруг я проглядела что-нибудь в тот первый раз. Что там еще? Письмо, вернее записка, с хозяйственными расчетами – это хорошо, цифры могут пролить свет на сомнительные показания букв. Плохо, что текст маловат по объему. Кроме того, расчеты выписали в столбики – это многое затруднит».

На первый взгляд, оба документа написаны в одно и то же время, возможно, одним и тем же человеком. Но первый взгляд зачастую бывает обманчивым. А Еве, теперь без помощи воссоздания портретов, надо тщательнее отбирать особенности, меньше полагаясь на интуицию и откровения. Не удержав очередного вздоха, она положила рядом оба документа.

Следующим был текст, содержавший историческую выдержку, касавшуюся интересующего ее времени. «Это надо прочесть обстоятельнее. И, пожалуй, в первую очередь». Ева передвинула наименее страшный документ на первые позиции. Ну вот, уже веселее. Следом шла географическая карта местности – что с этим, пока непонятно, в конец ее. Далее, опять историческая справка – теперь уже касательно бумаги, с прикрепленным заключением эксперта. Ну, никто не сомневался, что ее координатор подойдет к решению задачи обстоятельно.

Еще один документ. А вот это уже интереснее… Письмо, часть личной переписки, видимо. На первый взгляд, это письмо и меню написаны одним автором. Ева положила письмо рядом с копией меню: «Эти надо сравнить в первую очередь». Пошарив рукой в сумке, лежавшей на соседнем кресле, Ева достала оттуда свою лупу, не сводя глаз с документов. Но доскональное изучение снова отложила, ограничившись лишь беглым осмотром.

Уже с энтузиазмом, она продолжала потрошить папку. Следующим был нотариальный документ. Ничего интересного, с точки зрения графолога. Изделие писаря, профессионального писца. Для него это была работа – выводить каллиграфические значки на документах. Выведенные в соответствии со стандартами того времени буквы были скорее тщательно вырисованными значками, маленькими картинками, не имеющими к личности писавшего никакого отношения.

Если этот документ и имел какое-то значение, то только для прояснения биографических данных о людях, замешанных в этом деле.

«Отложим его на десерт». Ева поместила лист в основание выстроившейся пирамиды, верхушкой которой все еще оставалось пресловутое меню.

«А вот это еще занятнее». Следующими в очереди были несколько страниц, похоже, фрагмент какого-то документа. Судя по оформлению текста – прямая речь. Очевидно, или дневниковые записи, или образец литературного опыта. Странное дело, странное… И задание необыкновенное, и бумаги по делу удивительные.

И все же документ лежал перед ней. Более того, он смирнехонько лежал в папке вот уже несколько дней. Или недель? Невероятно! Ожидая теперь чего угодно, Ева заглянула в папку. Но та, выдав последний номер, оскудела на чудеса.

Почти разочарованная, Ева отложила пустую папку в сторону и начала разглядывать получившийся пасьянс из документов. Последний из них она и вовсе отложила в сторону. Оригинал всегда рассматривался отдельно от копий, независимо от ценности для текущего расследования.