Комната страха

Хакимова Эля

– Казнить? – непонимающе обернулась от созерцания Лары расстроенная Фани

– Ясно. Она хотела утопить меня не просто так. Она считает, что я виновата в смерти Лени.

Фани, вздрогнув, в ужасе перевела взгляд с Евы на безучастную ко всему Лару как будто та могла подтвердить или опровергнуть столь чудовищное предположение.

«Так, – подумала Ева, – похоже, никто не в курсе вердикта Лары по этому поводу. Но как ей вообще могла прийти в голову такая мысль? И с чего она вдруг сама решила привести приговор в исполнение? Как-то подозрительно часто в последнее время на меня покушаются».

– Конечно, а кто же еще! – включилась в разговор слабым голосом опомнившаяся Лара, встряхивая головой и пытаясь сфокусировать взгляд на беседующих родственницах.

Ева от неожиданности вздрогнула, чуть не опрокинув на себя чашку. Фани же напряглась, но и только.

– Лара, как не стыдно, в доме, при бабушках, вести себя так неразумно!

Ева, изумленная, смотрела на Фани во все глаза. И это все? Слегка пожурить за «неразумное поведение»! Наличие бабушек, в качестве возможных свидетельниц, грех, разумеется, более серьезный, чем злостное умерщвление сестрицы.

– Да я бы и в церкви ее утопила в… купели, – сварливо препиралась Лара.

Ева слушала их милую беседу, лишь молча изумляясь, но не вмешиваясь. Кто знает, может, они все здесь сумасшедшие.

– Лара, Лара! Лени случайно утонула. Никто ее не топил, и сама она вовсе не хотела присоединиться к четырем своим родственницам в этом злосчастном пруду.

– Четырем?! – не сдержалась Ева.

– Ну, может, и больше, я лично уверена только в четырех. Но Лени, вообще, пошла туда не для того, чтобы топиться. Она развешивала венки на иве. Наверное, сук подломился, и она упала в воду. Мы вам, девочки, не зря запрещали там купаться. Нельзя. А тут эти русалки могли вмешаться, утопленницы. Да мало ли кто там еще водится? – Для Евы, учитывая известную ее приверженность к научному атеизму, Фани великодушно добавила: – Водовороты.

– Какие венки? – поинтересовалась Ева на всякий случай.

– Естественно, из трав. Знаешь, там всякие, крапива, лютик, ирис…

– Орхидеи, – хихикнула не к месту Лара, но осеклась, заметив строгий взгляд тетушки. – Значит, утонула.

– Да, утонула, утонула.

– Не понимаю, зачем венки развешивать на иве? – все еще упорствовала Ева.

Фани и Лара переглянулись и закатили глаза. Видимо, этот вопрос не был для них принципиальным. Ева заскучала: «Скоро утро, завтра, вернее сегодня уже, я улечу от этих сумасшедших с их русалками, венками, травами-отравами…»

– Лара, ты ведь мне в чай подсыпала какую-то гадость? – вкрадчиво спросила Ева.

– Ну да. – Лара виновато оглянулась на Фани, которая укоризненно покачала головой. Тетя явно не одобряла такое применение фармакопеи.

– Так. Я иду спать. Надеюсь, что сегодня меня больше не будут топить, травить? – строго посмотрела Ева на сестру.

– Ева. Может, бабушкам не стоит рассказывать все? – просительно начала Фани.

– Сомневаюсь, что я их навещу в этот визит. – Про себя Ева сомневалась, что вообще сюда еще приедет.

Обидно, что Фани о Еве была худшего мнения, чем о Ларе. Но это уже не волновало. Ева смертельно устала. И мечтала добраться до кровати. С трудом передвигая ноги, она направилась к двери, но внезапно обернулась:

– Рецепт овсяного печенья, Лара, ты ведь вчера записала?

Фани и Лара, воззрились на Еву, будто у той выросла вторая голова.

– Откуда… – открыла рот Лара.

– Угу. Ясно. Старая Сеньора, – пробормотала Ева и вышла из кухни, оставив изумленных родственниц разбираться самим, кто же более всех в этом доме не в своем уме.

Проходя по старым коридорам, поскрипывая рассохшимися половицами, Ева остановилась у одной из комнат. Насколько ей помнилось, именно эту спальню предпочитала Лара. Неуверенно толкнув дверь, Ева почти не удивилась, что она была не заперта.

Ничего не изменилось с тех пор, как они все были девочками. Лени, Лара, Марфа, Ева, Мелли… У Лары, как всегда, идеальный порядок. Письменный стол, набор юного химика с ретортами и колбами. По-солдатски застеленная кровать, без единой морщинки на покрывале. Пара кресел с высокими спинками. Много цветов.

Направившись к столу, Ева подергала ящики стола. Все открыты. Ну разумеется, здесь ведь нет воришек. Пока. В одном из ящиков, помнила Ева, есть потайное отделение. Просунув руку глубже и нащупав рычажок, она дернула ящик. Щелкнула пружина, и фальшивое дно среднего ящика отскочило, показав свои внутренности. Письма. Старые дневники. А вот и свежатинка.

Пачка исписанных, ничем не скрепленных листов выделялась своей белизной среди пожелтевших от времени конвертов и тетрадей. Только на долю секунды замявшись, Ева сгребла всю пачку и направилась к себе. Громко стучало сердце, норовя выпрыгнуть из груди, руки тряслись и колени подгибались, но неудержимый смех клокотал в горле.

«Странно быть преступником», – подумалось Еве.

В комнате ее дожидалась посетительница. Застыв на пороге, Ева созерцала гостью, захватившую ее постель. Осторожно пройдя к шкафу, в котором лежала сумка, Ева положила в нее свою добычу и только потом подошла к изголовью кровати.

– Виола, Виола, – потрясла она за плечо свою мать, спящую сладким сном.

Не получив ответа, Ева опустила руки и задумалась. Блуждающий взгляд наткнулся на чашку чая, все еще стоявшую на тумбочке. Ну конечно! Виола отведала угощение Лары – вот почему она спит. «Надеюсь, что спит», – поправила себя Ева.

– Не пей вина, Гертруда, – задумчиво произнесла она.

Кровать была достаточно широка, и, не потревожив Виолу, Ева умостилась с другого края, твердо решив пусть пару часов, но поспать. Однако тут же встала вновь, не сдержав громкого стона. Шлепая босыми ногами, взяла с тумбочки чашку и, открыв окно, выплеснула ее содержимое. Со звоном поставив чашку на блюдце, снова устроилась на кровати и провалилась в сон.

Глава 20

Ева бежит еще дальше