Комната страха
Шрифт:
– У парка, напротив старого собора, через час.
– Будет.
– Марфа. С пистолетом. Из-за выстрелов произошел обвал, – подсказывал он.
– Выстрел… – «Так вот что это был за грохот!» – догадалась Ева. – Но как вам удалось вытащить меня оттуда? Вы были у самого входа, а я в глубине… далеко. Дальше Марфы, дальше… вашего брата.
– Удивительно совсем не это. – Он, устало откинувшись на спинку кресла, отвел от нее глаза. – Ваша сестра позвонила мне. Сказала, что, возможно, знает, что с вами, и просила прослушать разговор на параллельной
Его перебил телефонный звонок. Звонила Виола. Лицо Евы начало стремительно белеть, и к концу краткого как никогда монолога матери она была того же цвета, что и скатерть на столе, за которым они сидели. Мать сквозь рыдания сообщила, что внезапно и трагически погибла Мели. Оглушенная Ева, недоверчиво качая головой, вспомнила, что не выполнила просьбу Лары и забыла сказать Мели спасибо тогда, на дне рождения Александры. Больше ничего в ее голове, заполнившейся белым шумом, не помещалось. Она растерянно смотрела на Макса.
Вдруг Ева застыла, выронив телефон. Широко открытыми глазами она стала внимательно смотреть уже мимо своего собеседника, куда-то внутрь себя. Макс отреагировал мгновенно, и спустя всего минут пять ее под руки подводили к машине «скорой помощи», подогнанной прямо к ресторану.
Врач сразу приступил к осмотру испуганной Евы.
– Раскрытие десять сантиметров, – констатировал он и бросил в сторону своего помощника: – Срочно набор.
– Как! – вскричала ничего не соображавшая от шока и ужаса Ева. – Не может быть, еще рано и схваток не было!
Она постаралась вспомнить все, что читала насчет родов, но все книги как назло вылетели из головы бесследно.
– Значит, терпели. Какой срок? Двойня. Беременность первая?
– Осталось две недели, – подал голос Макс, который, оказывается, сопровождал их.
– Может, доедем? – канючила Ева, с подозрением наблюдая за суетой сговорившихся против нее людей.
«Слишком все неожиданно, я не успела подготовиться. Нет-нет, у меня ничего не получится, надо отложить. Или, еще лучше, все отменить! Мне страшно…»
Она в панике вертела головой. Макс, переместившись так, чтобы она могла его видеть, взял ее за потную руку.
– Нет. Первого родим здесь, второго в больнице, – безжалостно постановил врач.
– Ну пожалуйста, я не буду ту-у-у-у-у-ужиться. – Ева держалась за Макса изо всех сил.
Через несколько секунд и целую пропасть боли из нее уже извлекли ребенка. Она, вытянув шею, смотрела за его появлением: вот уж не ожидала, что родится что-то такое крошечное.
– Что это? Разве такими маленькими бывают?
Не обращая на нее внимания, врач осмотрел ребенка, чересчур грубо, по мнению новоиспеченной матери, двигая малюсенькие ручки и ножки. Конечно, ребенок будет плакать, его бы самого так пошвыряли!
– Немедленно отдайте его мне! – истерично закричала она, едва различая слабенький плач новорожденного.
– Держите, мамаша, свою девочку, – удовлетворенно сказал врач, кладя тельце на грудь Евы.
Скосив глаза, она рассматривала своего ребенка. Очень-очень маленький. Чудесные микроскопические пальчики собирались в кулачки и снова распрямлялись. Недовольный человечек все плакал и плакал, да так жалостно, что сердце Евы просто разрывалось. Или это не сердце?
– Что же вы делаете, мамаша! До больницы совсем немного уже! – закричал врач, лихорадочно подготавливая второй набор. – Могли бы потерпеть.
Бедная Ева не понимала, чего от нее хотят, – разве от нее хоть что-то зависит? Ребенка с груди забрали. Испугавшись, когда ее лишили веса живого тельца, она крутила головой, пока не увидела Макса и маленький ворох салфеток на его руках. Вид он имел бывалый. Вид человека, который вместо чашки кофе по утрам упражняется в сложнейшем деле на свете – держании на руках людей двухминутного возраста. Вот и рожал бы сам! Девочка плакать прекратила сразу же, ревниво успела отметить Ева до очередной волны боли.
– Поздравляю еще раз. На этот раз мальчик.
Ева, все еще не закрывая рта, смотрела на чудо. Оно было немного поменьше даже, чем первое. Ручки, как у ящерки лапки, слипшийся пушок на влажной голове. Почмокав и неумело зевнув, ребенок успокоился, оказавшись у Евы, и… уснул.
Улыбавшаяся во весь рот Ева только и могла, что смотреть на него, молча проливая слезы.
– Да. Вот это я понимаю, оперативность, – утер лоб врач. – Подъехали тоже вовремя, что не может не радовать.
Глава 13
Траляля и Труляля
– Ева, – сквозь шумы различила она голос Макса.
– Что, опять кормить? – Продирая глаза, Ева хотела только одного – выспаться.
– Привезти родных? Еще никто не знает. Мать? – заботливо предложил Макс.
– Нет, – моментально проснулась Ева и начала перечислять: – Я еще не готова. Я не хочу, боюсь.
– Спите.
Она опять провалилась в сон. Почти не приходя в себя, кормила детей, приносимых нянями откуда-то. Почему их нельзя держать рядом с ней? Они же все-таки ее дети. После очередного кормления (которого по счету?), к вящему ужасу уже почти засыпавшей Евы, в палату, осторожно ступая, вошла Виола. С трудом поборов детское желание спрятаться под одеяло, Ева молча наблюдала за матерью. Что-то с той было не так.
– Дорогая, дорогая моя, – только и смогла произнести с придыханием Виола, не решившись даже поцеловать дочь. – Поздравляю, я так счастлива! Я привела доктора Вайса.
Ева протестующе приподнялась на подушках.
– Нет-нет, не для осмотра, – испуганно остановила ее Виола. – Он хочет тебя поздравить.
Появился старый доктор.
– Поздравляю. – Он поцеловал Еву в лоб и с доброй улыбкой снова уступил место Виоле.
«Понятно, что именно с ней не так. Слишком уж она спокойна. Вот не ожидала, что рождение внуков так подействует на Виолу». Расслабившись, Ева вздохнула и даже улыбнулась матери. Через минуту та вдруг засобиралась и провела процедуру прощания по укороченному протоколу.