Комната
Шрифт:
— Нет, не согласен.
— Ну пожалуйста. Ты был таким храбрым Джекер-Джеком, побудь еще немного, ладно?
Но я крепко вцепляюсь в нее.
— Гм… может, он пойдет с вами, а мы поставим ширму? — предлагает доктор Кендрик. У нее светлые волосы, собранные в пучок на голове.
— Это как в телевизоре? — шепчу я Ма. — Он стоит вон там. — Больничный телевизор намного больше
— Да, — отвечает Ма, — а может быть, он все-таки посидит здесь, в приемном покое? Пусть посмотрит телевизор.
Эта женщина, Пилар, за столом разговаривает по телефону. Она улыбается мне, но я делаю вид, что не замечаю. Здесь много стульев, и Ма выбирает для меня один. Я смотрю, как она уходит с врачами. Чтобы не побежать за ней, я хватаюсь за спинку стула.
По телевизору теперь показывают футбол, игроки бегают в огромных наплечниках и шлемах. Интересно, это происходит наяву или только нарисовано? Я смотрю на стекло с рыбами, но оно слишком далеко, и рыб я не вижу, но они должны быть там, ведь они не умеют ходить. Дверь в кабинет, в котором скрылась Ма, закрыта не совсем плотно, и мне кажется, что я слышу ее голос. Зачем они берут у нее кровь, мочу и ногти? Она все еще там, хотя я ее и не вижу, точно так же, как она оставалась в комнате, пока я совершал наш Великий побег. Старый Ник уехал в своем грузовике, его нет ни в комнате, ни снаружи. Я не вижу его и в телевизоре. От раздумий у меня начинает болеть голова.
Маска ужасно меня раздражает, и я поднимаю ее на лоб. Внутри у нее что-то жесткое, наверное проволока. Благодаря ей волосы не падают мне на глаза. Теперь по телевизору показывают город с разбитыми танками и какого-то плачущего старика. Ма уже давно находится в той комнате, а вдруг они ее там бьют? Женщина по имени Пилар все разговаривает по телефону. По другой программе мужчины в пиджаках о чем-то разговаривают в гигантской комнате, мне кажется, что они о чем-то спорят. Они все говорят, говорят и говорят. Потом картинка на экране меняется, и я вижу Ма, которая несет на руках какого-то мальчика. Да ведь это же я!
Я вскакиваю и подхожу к экрану. Я там — как в зеркале, только гораздо меньше. Под изображением бегут слова: «Местные новости. Как это случилось». Какая-то женщина говорит, но я ее не вижу: «…одинокий холостяк превратил сарай в саду в неприступную крепость. Жертвы этого деспота имеют жуткий вид и, похоже, пребывают в невменяемом состоянии после долгого кошмара своего заключения». Тут я вижу, как офицер Оу пытается набросить мне на голову одеяло, а я сбрасываю его. Невидимый голос произносит: «Истощенный недоеданием мальчик, который не может ходить, инстинктивно отбивается от одного из своих спасителей».
— Ма, — кричу я, но она не появляется.
Я слышу, как она кричит мне:
— Подожди еще пару минут.
— Это мы! Нас показывают по телевизору!
Но тут экран гаснет. Пилар встает, направив на телевизор дисташку, и глядит на меня. Из комнаты выходит доктор Клей и что-то сердито говорит Пилар.
— Ой, включите, — прошу я. — Это мы, я хочу увидеть нас.
— Мне ужасно, ужасно жаль… — оправдывается Пилар.
— Джек, хочешь присоединиться к маме? — Доктор Клей протягивает мне руку, на которую надет смешной белый пластик. Я стараюсь не дотрагиваться до него. — Надень на лицо маску.
Я опускаю ее на нос. Я иду позади доктора, но не слишком близко от него.
Ма сидит на узкой высокой кровати, одетая в бумажное платье с разрезом на спине. Люди, живущие снаружи, носят очень смешную одежду.
— Им пришлось забрать мои вещи. — Это голос Ма, но из-за маски я не вижу, откуда он выходит.
Извиваясь, я забираюсь к ней на колени.
— Я видел нас с тобой по телевизору.
— Я слышала. Как мы выглядели?
— Очень маленькими.
Я дергаю ее за платье, но оно не поднимается.
— Не сейчас. — Она целует меня в уголок глаза, но мне хочется совсем другого. — Ты говорил…
Я ничего не говорил.
— Что касается вашего запястья, — говорит доктор Кендрик, — то кость, наверное, придется снова сломать.
— Нет! — кричу я.
— Ш-ш-ш, все в порядке, — говорит мне Ма.
— Когда мы это сделаем, твоя мама будет спать, — объясняет доктор Кендрик, глядя на меня. — Хирург вставит туда металлический штырь, чтобы сустав лучше работал.
— Как у Киборга?
— У кого?
— Да, совсем как у Киборга, — говорит Ма, улыбаясь мне.
— Но сейчас самое главное — вылечить зуб, — говорит доктор Кендрик. — Поэтому я пропишу вам курс антибиотиков и сверхсильных анальгетиков.
Я громко зеваю.
— Я знаю, — говорит Ма, — тебе давно уже пора спать.
Доктор Кендрик спрашивает:
— Может быть, я быстренько осмотрю и Джека?
— Я же сказала — не сейчас.
Что это собирается сделать со мной врач?
— Она хотела дать мне игрушку? — шепотом спрашиваю я у Ма.
— В этом нет никакой необходимости, — говорит Ма доктору Кендрик. — Поверьте мне на слово.