Комонс II. Игра по чужим правилам
Шрифт:
1979 г., июнь,
Подмосковье.
День в хлопотах
Скандал, как мы и ожидали, развития не получил, хотя Ильина не сумела удержать язык за зубами – на нас с Нинон косятся, кто осуждающе, а кто и с плохо скрытой завистью. Начальство старательно делает вид, что ничего не замечает. Их можно понять, такое ЧП никому не нужно – отписывайся потом, да и позор на весь институт… Мою пассию они, конечно, на карандаш взяли и найдут, как наказать – но когда-нибудь потом, кулуарно, без совсем уж жёстких оргвыводов.
Ужасно хочется спать. Ночью, после позорного бегства комсомольской активистки мы побрели к костру (Аст с Катюшкой, услыхав
– Ладно, девочки и мальчики, посидели, поболтали, пора и поспать, завтрашнюю работу никто не отменял. Только отдыхать будем по очереди, по двое, за лошадьми всё же надо иногда приглядывать.
Сначала – мы с Нинон, а часика в три – демонстрирую запястье с верной «Sekonda» – вы нас разбудите.
– Почему это сначала вы?… – пытается протестовать Аст, но наткнувшись на мою скабрёзную усмешку, умолкает. Катюшке же ничего объяснять не надо – всё понимает, умничка…
Итак, утро. Сегодня мы с Серёгой обошлись без зарядки по полной программе – так, размялись слегка на лугу, перед тем, как вести лошадей обратно на конюшню, к Фомичу. В клуб мы заявились в аккурат к завтраку – руководители практики, предупреждённые о нашем «ночном» предложили нам отдохнуть до обеда. Как же, всю ночь работали в поте лица, скот выпасали… тягловый. Мы спорить не стали, отдых действительно не помешает, особенно нам с Нинон – надо ли говорить, что за всю ночь мы ни разу не сомкнули глаз? Да и Серёга с Катюшкой выглядят сонными, хотя их времяпрепровождение было вполне невинным – разговоры, да робкие обнимашки с поцелуями. Интересно, на этот раз у них сложится? Лишь бы только не стали торопиться, наглядевшись на нас с Нинон, а то проблем потом не оберёшься.
Сегодня коллектив избавлен от работы на плантациях – так наши остряки позвали прополку свёклы.
Девчонок с утра направили на птицеферму и скотный двор, помогать дояркам, ну и на пищеблок. Ребятам же достался мехдвор, совхозная слесарка и множество мелких объектов, где требуются руки, чтобы управляться с разной сельской машинерией. Разумеется – под чутким руководством здешних механиков, которым в страшном сне не приснится доверять и без того дышащую на ладан технику заезжим городским соплякам. «Подай-принеси-поди вон», а заодно, сбегай в обеденный перерыв до сельмага за поллитрой – дело другое, такой работой одноклассники обеспечены до вечера.
До обеда ещё часа полтора и я, подумав, сначала заворачиваю в клуб, а потом, припрятав в карман три плитки «Вдохновения», направляю стопы свои в сторону правления. Необходимо сделать пару звонков.
Насчёт шоколадок я как в воду глядел. Не успел добраться до цели – и вот, пожалуйста, навстречу мне пылит восьмилетний племяш бухгалтерши. К телефону, ага. Карменсита (она и на этот раз поджидала на противоположном конце провода) недовольным голосом предложила мне прогуляться сегодня в двадцать-ноль-ноль возле перекрёстка грунтовки, идущей от нашего села к шоссе. Такая мелочь, что как раз в это время у нас ужин, разумеется, никого не интересуют. Вручаю недовольной бухгалтерше презент, подмигиваю малолетнему «вестовому» (кажется, я знаю, кому достанется львиная доля шоколадных палочек из заветной коробки) и неспешно направляюсь назад. Очень, надо сказать, вовремя – издали доносятся частые удары арматуриной по половинке газового баллона, подвешенного у входа в клуб. Обед. Что-то у меня кишки подводит, проголодался. И не забыть договориться с Ритулей Дымшиц, чтобы оставила мою порцию ужина – наши богини из пищеблока собираются готовить пюре с тушёнкой и жареным луком, вкуснотища…
Восемь вечера, и я на месте. Знакомая «Победа» уже ждёт, остановилась, не доезжая метров двадцати от съезда на грунтовку. Я направляюсь к ней бодрой рысью, на ходу постучав пальцем по стеклу часов – «минута» в минуту, как договаривались. Голова сидящего за рулём наклоняется в жесте согласия.
Разговор не затянулся. Дядя Костя (сегодня он приехал один) сообщает, что наши с Карменситой вчерашние злодеи – самые обычные уголовники и Десантникам отношения не имеют.
Ну, хоть на том спасибо…
После этого генерал достаёт из бардачка бювар, раскрывает и извлекает оттуда несколько машинописных листков. Это мне знакомо – прочесть, запомнить, обдумать. Я так и поступаю – сначала бегло просматриваю текст, потом читаю внимательно, для верности два раза подряд. Вопросительный взгляд – всё? Я киваю, собеседник завладевает листками, открывает дверцу и щёлкает старенькой медной «Зиппо» – никаких подделок, подарок американца из бюро Доннована, спасённого в 43-м, в Аргентине из рук мальчиков Шелленберга. Лёгкий огонь пожирает бумагу, оставляя невесомый светло-серый пепел, который тут же улетает по ветру.
Генерал сухо осведомляется, как дела в совхозе, не нужно ли чего, напоминает ещё раз о необходимости соблюдать осторожность – и уезжает, оставив меня в одиночестве на обочине шоссе.
Гляжу на часы – встреча заняла всего четверть часа. Расту профессионально, как секретный агент: ни слова лишнего, только по делу. Впрочем, с такими наставниками – неудивительно…
На циферблате – двадцать три-сорок. Уработавшиеся за ночь школьники и студенты видят третий сон. Я же не сплю – и вовсе не от того, о чём вы подумали. Сегодня мне не до эротических забав, и придётся очаровательной Нинон скучать в одиночестве, в своей постельке. Мне – нам, поскольку тема напрямую касается и альтер эго – есть о чём поразмыслить. А потому, дожидаюсь, когда в спальнях совсем стихнет, забираю одеяло (вчера ночью всю спину исколол сухими травинками!) и на цыпочках выбираюсь на двор. Четверть часа бега – и вот я уже в знакомом стогу. Лето выдалось жаркое, сухое, комары особо не донимают, а думается здесь, в стогу, под крупными летними звёздами просто замечательно. Тем более, что предмет моих раздумий как раз звёзд и касается напрямую.
1979 г., июнь,
Подмосковье.
Ночь. Воспоминания и размышления.
Скажите честно – кто из вас, в свои 15 лет мог подумать, что со звёзд может прийти зло? Я не говорю, разумеется, о поколениях, выросших на Голливуде и компьютерных играх – тем любая пакость в голову может прийти, приучили… Нет, я имею в виду мальчишек и девчонок, которые растут в 78-м. Аста, Миладку, наших одноклассников… Нинон, с которой я так славно покувыркался прошлой ночью в стогу – годков-то ей всего ничего, ещё и двадцати нет. Наконец, Альтер эго, наконец, каким он был до бесцеремонного вторжения моего «я»… Все они искренне верили, что зло может явиться из Космоса лишь в романе Герберта Уэллса. А то, что имеется пока ещё здесь, на Земле вскорости будет побеждено. А у звёзд, настоящих, невыдуманных, обитают мудрые, добрые, всезнающие представители миллионолетних цивилизаций. И они, конечно, включат землян, в своё Великое Кольцо. Надо только немного подождать, дотянуться до этих самых звёзд…
Реальность, как водится, оказалась куда непригляднее. Всё началось с того, что в самом начале шестидесятых «мудрые и добрые» сами дотянулись до Земли – и принялись вселять свои всезнающие личности в её жителей. Забыв при этом поинтересоваться – а рады ли хозяева подобному соседству? Заботы аборигенов трогали Пришельцев не более, чем заботы каких-нибудь инков – братьев Писарро. Нет, пожалуй, всё же побольше – ровно настолько, что они не позволяли себе убивать землян. Такие убийства были для чужаков чистейшей воды переводом ценного ресурса – ведь каждый мёртвый землянин означал одного Пришельца, которому не досталось живого тела, и он вынужден коротать ещё невесть сколько сотен лет в виде свёрнутого «ноосферного информпакета». Ведь именно за живыми телами чужаки и отправились в Космос, именно ради них перебрасывали от звезды к звезде и свои личности, и «ноосферные», нематериальные инструменты, с помощью которых и осуществлялось это невероятное переселение душ. Они занимались этим уже неведомо сколько тысячелетий – пока на пути этой «виртуальной» межзвёздной саранчи не оказалась однажды зелёно-голубая планетка, третья по счёту от своего светила…