Комонс
Шрифт:
Мы возвращаемся домой. Альтер эго дрыхнет без задних ног (у сознания ведь нет ног, ни передних, ни задних?), а я занят привычным делом: укладываю на места фигурные кусочки своих воспоминаний.
…пришелец вышел на контакт с руководством Службы Внешней Разведки и рассказал о себе и своих намерениях. Почему ему поверили? Элементарно, Ватсон: всем было ясно, что полный и окончательный крах – дело недель, если не дней, и терять было совершенно нечего. Утопающий хватается за соломинку, а тут на дно шла вся земная цивилизация.
Помните, речь шла о том, что автор известной книги оказался
В книге «Десантник-инсургент» перебросил на планету Пути двоих подростков-комонсов. Задача – добыть схему устройства, распознающего Десантника в теле землянина. Посланцы справились блестяще, что и позволило «штабу» переловить пришельцев, отведя угрозу от родной планеты.
Так вот, новый союзник предложил почти то же самое – только сознание (личность, «Мыслящего», называйте, как хотите, сути не меняет) посланца предстояло переправить не на другую планету, а в прошлое. В 1978-й год, где ему предстояло сделать нечто, позволившее бы землянам через тридцать пять лет встретить Вторжение во всеоружии. Понимаете? Не разгромить в последний момент, когда полпланеты уже выжжено ядерным огнём, а встретить «ноосферные коконы» десанта на подлёте, не дав им развернуться и сделать своё чёрное дело…
Разумеется, они согласились. А кто бы на их месте отказался?
А дальше – предстояло подобрать кандидатуру «посланца». Он должен был удовлетворять двум группам критериев. Первую выдвинул «инсургент». Если не вдаваться в подробности (которых всё равно никто, кроме «гостя» не понимал), кандидат должен быть комонсом – то есть иметь возможность, с одной стороны, подчинять себе другие разумы, а с другой – успешно противостоять попыткам вторжения в свой. Вторая относилась уже к компетенции землян, и касалась биографии, области интересов, специальной подготовки (если таковая имеется), и степени лояльности «засланца». И, конечно, подростка, в чьё сознание ему предстояло вселиться. То есть – его самого в возрасте пятнадцати лет. Впрочем, об этом уже говорилось в одном из флэшбэков, повторяться нет необходимости.
Как именно должен был произойти перенос, мой собеседник не упоминал, ссылаясь на соображения секретности. Но я нисколько не сомневаюсь, что всё рассказанное им – чистая правда. А с чего сомневаться, если я сам живое, ходячее, говорящее тому подтверждение?
Попаданец. Комонс.
6
11 ноября 1978 г.
Москва, ул. Онежская.
Недобрый день.
Дома Женьку встретила бабушка – и с порога огорошила дурной новостью: отец угодил в больницу. Диабет. Вообще-то диагноз ему поставили два года назад, но вчера на работе случился обморок, вызвали «скорую», и та отца забрала. Мать сейчас у него в больнице, будет только к вечеру. Женьку встретили, обиходили, накормили обедом, и бабушка отправилась по своим делам – ей ещё предстояло навестить гриппующую двоюродную Женькину сестру.
Оставшись в одиночестве, Женька немедленно полез на антресоли и вытащил чехол с дедовым подарком. Он думал об этом всю дорогу домой – что бы там ни говорил «Второй», а нападение на Бештау изрядно напугало всех троих. И, главное – как не было никакой ясности по поводу его причины, так и нет до сих пор. А вдруг таинственный злоумышленник или его подельники вздумают преследовать свои жертвы и в Москве? Нет уж, лучше заранее подготовиться к такому повороту…
На сборку ружья ушло три минуты, и на этом Женькина решимость иссякла. Он ясно осознал, что сидит в старых, пузырящихся на коленях трениках в своей комнате, на диване, с опасной, но, похоже, бесполезной железякой в руках – и не знает, что делать дальше. Выть от тоски? Звонить в милицию и во всём сознаваться? Залезть под кровать и ждать, выставив наружу ствол?
На полное осознание собственного ничтожества ушло минут пять, а потом изнутри постучались. «Второй». Женька испытал гигантское облегчение – как же надо было растеряться, чтобы забыть, что он рядом, наблюдает и готов прийти на помощь?
– И зачем тебе этот самопал?
– Ну… я думал – мало ли что? Пусть будет под рукой.
– Или – под кроватью? – уточнил собеседник.
– Или там. Можно ещё в гардероб, оттуда тоже легко достать.
– И ты всерьёз надеешься, что мать ничего не заметит?
Женька опустил голову. Об этом он не подумал. Конечно, можно заявить, что он теперь сам будет убираться в своей комнате, но… мама всё равно проверит. И обнаружит «контрабанду» самое большее, через пять минут.
«Второй» прав, в комнате ружьё не спрятать. Найдёт, устроит дикий скандал и, в итоге, потребует, чтобы дед забрал подарок к себе, на Ленинский. И, самое печальное, будет по-своему права.
– Да ты не расстраивайся. – попытался утешить «Второй». – Проку от него всё равно ноль – из окна, что ли, отстреливаться? Оружие должно быть таким, чтобы его можно было носить при себе, желательно, скрытно. А с такой дурой – куда пойдёшь?
Женька взвесил на руках длинный «ИЖак». Да, действительно…
В памяти всплыли кадры виденных недавно серий «Вечного зова» Кажется, у одного из бандитов была подходящая штуковина…
– А если сделать из него обрез? – предложил он. – Отпилить ствол по цевьё, приклад… я в кино видел, наверное и здесь так можно?
«Второй» удивлённо крякнул и задумался. Впрочем, ненадолго.
– Вообще-то, мысль здравая. Лёгкое движение ножовки – и ИЖ-18 превращается в эксклюзивную модель «Смерть председателя» версия «лайт», однозарядная…
– Чего-чего? – не понял Женька. – Эксклю… какая такая модель? Чего модель?
– Забей. И стволы можно сделать сменные – двенадцатого калибра, для картечи, и нарезной, под люгеровский патрон. Получится одноствольный пистоль, такие были популярны во второй половине девятнадцатого века у европейских охотников…
«Второй» уже говорил сам с собой» – такое у него случалось.
– Нет, не выйдет… – Женька снова насупился. – Отец, когда выйдет из больницы, обязательно заметит – что тогда?