Комплекс полноценности

Ступников Александр Юрьевич

1983

«Опять к Земле взлетал Икар…»

* * *

Опять к Земле взлетал Икар. И в просветеленности страданья Опять языческую данью На казнь вели еретика. Крестились птицы на лету И, как уже не раз бывало, Над правдой ложь торжествовала И зло топтало доброту. И книги вновь летели в грязь. Толпа ликующе ревела. И от грязи этой пьянела, Своим невежеством гордясь. И было тесно от химер. И потных самоутверждений: Для лилипутских рассуждений Лишь падший мыслим Гулливер. Но

потому, объяв миры, Жизнь рваться к солнцу не устала, Что кто-то всходит на костры, Похожие на пьедесталы.

1972

«Мне никому не надо объяснять…»

* * *

Мне никому не надо объяснять, Что дважды два Порой бывает «пять». Что целое нередко меньше части. А самый верный способ от напасти — Не медля, своевременно напасть. И та реальность, что дано познать, Проста, как ложь. И этим же удобна. И, словно правда неправдоподобна. Но мне её не надо объяснять. И Вавилон Немых столпотворений: От объяснительных До объяснений.

1984

«Вопили: Покорил!..»

* * *

Вопили: «Покорил!» — Великие цари. И тысячи племен — В полон. Во все концы земли, До самых. до краев Закованных вели Рабов. И кто-нибудь из них, Стеная, вопрошал — Откуда я возник И где моя душа? Грядущие века И новые цари На силе кулака Взносили алтари. И каждый говорил, Что, славой осенен, Он тысячи смирил Племен. Им не было преград И волны колесниц Сносили всё подряд — Без лиц. Но кто-нибудь всегда Им царствовать мешал. — Откуда я возник — И где моя душа? Уж ветер расплескал Давно во все концы, Как пригоршни песка, Дворцы. Скрипит от бывших стен Осыпавшийся тлен. Но замки из песка — Остались на века.

«Любовь. Благословение — терпение…»

* * *

Любовь. Благословение — терпение. Душа. Благословение — борение. Печаль. Благословение — сомнение. Свеча. Благословение — горение. А где найти такое озарение, Чтоб хоть мгновенье — Без благословения?

1983

«Мне хочется куда-нибудь уехать…»

* * *

Мне хочется куда-нибудь уехать. В сумятице нетронутых снегов Укрыться от навязанных догов И плакать от растаявшего смеха. И помнить, и надеяться, и верить, Что к лучшему слагаются года. И нет над нами Страшного Суда, Где жизнь — приговоренность к высшей мере. Там будущее кружит кружева, Там люди согреваются общением, Там чай всегда готов. А угощение Естественно, как добрые слова. И поутру никто не обессудит. Но я забыл, что было И что будет….

1979

«Единственная капля…»

* * *

Единственная капля И камень не продолбит, И моря не прибавит, И жажду не осушит. Но Может переполнить чашу, И тогда Случаются всемирные потопы, И женщины рвут волосы от горя, И старики поминки собирают По некогда всесильным сыновьям, Которые умели ненавидеть, И в стаи собирались на рассвете. И не считали каплю — За глоток…

1978

«Недруг доволен…»

* * *

Недруг доволен. А друг растревожен.

Ну, почему ты неосторожен? Снова сказал то, что думал. По рожам. Вот и опять я — неосторожен. Это запретно. А этак — положено. И в разговорах пустопорожних Бойтесь друг- друга Шкурною кожей. Вот и опять я — неосторожен. Словно крадущий, взгляд настороженный. В страхе живущий, дважды ничтожен. Страх это нож. Лицемерие — ножны. Вот и опять я — неосторожен. Жизнь быстротечна. И невозможна, Если извечно Жить осторожно.

1980

«Мы законах, как в загонах…»

* * *

Мы законах, как в загонах. О, стреноженные кони, Если Бога нет в иконах, То зачем они, Иконы?

1975

«Не знаю я, где правда, где обман…»

* * *

Не знаю я, где правда, где обман. Я в жизнь пришел, хотя и не был зван. И тридцать верст остались за спиной, Как тридцать гнезд, разрушенных войной. И тридцать зим за тридцать медяков Меня держали в стае дураков. Куда я торопился и зачем, Когда есть одиночество ночей? И, словно наказанье, благодать Познать. Но ничего не понимать. И тридцать разудалых молодцов Вокруг из рожи корчили лицо. И говорили: «Делай, как и мы». А мне смешно: орущие — немы. Незванный я, но все-таки не гость, Поскольку мне родится довелось. А утренний развеялся туман. Не знаю я, где правда, где обман…

1983

«Чем короче память — дольше жизнь…»

* * *

Чем короче память — дольше жизнь. Некуда сбежать от укоризн. Только, раскаляясь добела, Прожитая сыплется зола. Тихо растечется в никуда. И темнеет талая вода Вороньем, опухнущим от тризн. Кто бы знал, что это тоже — жизнь…

1983

«Мы сами выбираем себе путь…»

* * *

Мы сами выбираем себе путь. Из всех путей единственно возможный. И повернуть назад уже не можем. И вряд ли повернем когда-нибудь. Я понял Истину. А истина проста: Голгофа начинается с Христа.

1974

«Сложить из дней дорожную суму…»

* * *

Сложить из дней дорожную суму И разложить пасьянс из подаяний Воспоминаний, Словно заклинаний Тех дней, когда остаться одному Казалось равносильным наказанию. Но вот рассвет, как прошлое, в дыму По истеченью стольких разночтений Вдруг придает значение — Значению: Тому, что оставаться одному Не наказанье, а предназначение. Не всякая одежка — по уму. Не каждому лохмотья — по карману. Но даже в забытьи самообмана Не дай вам Бог остаться одному.