Комплекс превосходства
Шрифт:
Ласточка-Денн стала для Луи настоящей находкой. Изысканной красоты женщина, приняв приглашение на съемки у мрачнейшего из порнодельцов, принесла ему больше десятка тысяч крон. Контраст между совершенным телом Денн и окружавшим ее фальшивым тлением нашел живейший отклик в сердцах и органах, весьма от сердец удаленных, у подавляющей части ценителей визионного разврата. К тридцати годам Балаво достиг успеха. Не того, о котором грезил, но зато вполне реального и приносящего доход.
– Подстроить гибель
Ги склонен был поверить Луи. Но оставить его в покое, не задав еще пару вопросов, было бы глупо.
– Кто должен был сниматься с Денн в тот день?
– Марсель, – ответила вместо брата Вивьен. – Я его как раз выгнала из номера. Он любит тут подремать, если съемок нет.
– Какой Марсель? – уточнил молодой человек. – Раву?
– Он самый. Бездельник тот еще, но симпатичный, ничего не скажешь.
– И где его искать? – вмешалась Карпентье.
– Да кто ж его знает, м'дам! – Балаво по-женски всплеснул руками. – Я ж ему не мамка, чтобы велеть возвращаться до полуночи. Вообще, он пьет частенько. Все гонорары спускает на выпивку и курево.
– Луи, – Ги приобнял дельца за плечи, – этот парень ночует в снятой тобой комнате, общается с твоей сестрой, трахает твоих актрис, в конце концов, а ты не знаешь, в каком кабаке искать его в случае надобности? Я скорее поверю во Всевечного Отца, чем в это.
– К чему скрывать его? – поддержала Карпентье. – Тем более, учитывая, что вы сами вызвали оперативников на место преступления, а теперь помогаете нам. Вы хотите, чтобы убийства прекратились?
Балаво кивнул.
– Где найти Марселя Раву?
– Подвал старого Вана, – сказал Луи. – Попробуйте там. Дешевый опиум из Четао и грошовый абсент. Учтите сами, что публика там соответствующая.
– Разберемся, – заверила Балаво полицейская. – Вдвоем проще.
– А Галлар?
– А ему я пока ничего докладывать не буду. Это и не в ваших интересах тоже. Когда Галлар, ведомый подложным аудиографическим звонком, явится сюда, никаких зацепок по Раву он не найдет, не так ли, Вивьенн?
– Здесь будет пусто, как в Круге Стяжателей.
– Похоже на попытку выслужиться, младшая оперативница.
– Похоже, мне не нравится слово "младший", – Карпентье бросила окурок на пол и наступила на него каблуком. – У меня есть амбиции, Ги.
Ги не стал отвечать. В номере оказалось слишком много не в меру амбициозных людей.
***
По правде сказать, к исходу второго дня Ги ужасно устал ездить вверх-вниз: из Верхнего Города в Железный, а затем назад. И хотя внутренне он уже готовился к повторению путешествия, услышав про подвал старого Вана, на полпути до вертикальных путей ему до смерти захотелось бросить Карпентье и отправиться домой. Удерживали от подобного не достойного мужчины поступка лишь честолюбие и гордость. Распутывая ниточку преступлений, Ги становился ревнив и себялюбив. Делиться лаврами детектива не хотелось. Мог ли он представить, к чему это приведет?
Опиумные притоны не закрывались ни на минуту. Опытные торговцы забытьем знали, что к их клиентам жажда новой дозы может прийти в любое время. Иные просыпались посередине ночи, кто-то ради сладостной затяжки сбегал с рабочего места, а кто-то проводил в притонах вообще весь отведенный до неминуемого конца срок. Двери притонов обычно украшались изображениями драконов че-тао – длинных, усатых и гривастых. А если в одном из окон стоял желтый фонарь, внутри совершенно точно набивали наркотиком длинные костяные трубки.
Второй отличительной особенностью притонов были так называемые плакальщики. Именно они выволакивали из заведений и прятали трупы. В трупах недостатка не было. Вместе с экстрактом опиумного мака в трубки обычно заправлялись самые дешевые и потому опасные наркотики магического синтеза. Многократно усиливая действие смеси, они уничтожали мозг, проникали в легкие и разносили по артериям колдовской яд. Запрета на них, к слову, в Книге законов не водилось. Любой легальный алхимик мог абсолютно безнаказанно травить горожан, и естественно, многие из них так и поступали.
В подвал старого Вана Ги с Карпентье заявились ближе к полуночи. Миновав плакальщиков и девушек, за деньги составлявших посетителям компанию в приватных комнатах, они очутились в сыром темном месте с земляным потолком и застланном драными восточными коврами полом. Старый Ван не особо заботился о комфорте посетителей: они возлежали в тесноте, глотая чужие дымы. Отгороженные шторами закутки выглядели немногим чище. Туда набивалось по пять человек, громоздившихся друг на друге. Поперек ушедших в наркотический делирий валились их более трезвые товарищи по несчастью. Девушки-спутницы шарили по карманам отключившихся, запихивая найденное во внутренние карманы халатов.
– Желаете трубочку? – обратилась к оперативнице одна из девушек.
– Только не здесь. Где хозяин?
– Хозяин? – не поняла девушка. – Здесь нет никаких хозяев, только я и сестры.
– А старый Ван? – Карпентье обвела помещение взглядом.
– Мы его придумали. Че-тао верят больше, – похоже, одна из владелиц притона решила не скрывать правды, поняв, что в число клиентов заманить ни замученного двухдневной беготней мужчину, ни чрезмерно элегантную для притона Железного Города девушку не удастся.
– Тем лучше. Тогда ты должна знать всех посетителей.
– Может быть.
– А может быть и нет?
Девушка улыбнулась.
– Совершенно верно.
– Тогда я, может быть, сломаю тебе нос и наведу на твое жалкое логово криомантов, – заявила Карпентье. – Так доходчивей?
Минутное колебание.
– Кого вы ищете?
– Марсель Раву. Бывает у тебя такой?
– Частенько, – сдала клиента девушка. – А что он натворил?
– Самое страшное, – вмешался Ги. – Он не имел чести познакомиться с нами. Он сейчас тут?