Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки
Шрифт:
– Добрый день, милочка! – от подобной фамильярности я тут же скисла, но хотя бы не “деточка”, – цель визита сообщить изволишь или мне на кофейной гуще погадать?
Напор, претензия и даже легкое хамство окончательно выбили меня из колеи. На секунду стало себя ужасно жалко, будто весь мир разом решил меня доконать. Беспардонную тетку нужно срочно ставить на место и отвоевывать свое законное право быть самой ядовитой женщиной в комнате:
– Можете, конечно, и на кофе погадать, но вот на моей шее будет несколько эффективней, – и ткнула пальцем, указывая на предлагаемую для прорицания часть тела.
Тётка разве что глаза
Закончив, вернулась за стол и начала задавать вопросы: имя, должность, сколько мне полных лет, обстоятельства получения травмы. Все мои ответы целительница кропотливо писала в какой-то отчет, практически не поднимая на меня глаз. Потом в какой-то момент поток вопросов резко оборвался и уставившись на меня прямым немигающим взглядом тетка выдала:
– Вы девственница?
– Нет! – честно выпалила я от неожиданности.
Но добавить еще что-то мне не удалось, целительница строго прищурилась и начала настоящий допрос с пристрастием:
– Этот мужчина, что на вас напал, – пауза было очень театральной и намекающей, – что он от вас хотел?
– Ммм… – я немного замялась, – решил обвинить меня в своих проблемах.
В душе поселилось беспокойство. Следователь ведь тоже будет задавать подобные вопросы и тему с отравлениями нужно будет как можно правдоподобнее обойти.
– Госпожа Сатор, – нравоучительный голос врезался в меня, выводя из раздумий, – возможно, вы хотите провести полный медицинский осмотр?
Предложение целительницы заставило прислушаться к себе: ведь и правда, Табурет меня еще и спиной об стену приложил. Но все ощущения говорили, что за мою глупость пострадала только шея. Выдержав небольшую паузу, ответила четкое и честное: “нет, спасибо, в остальном я в порядке”.
– Милая, – явно чего-то от меня добиваясь, женщина сменила тактику, – понимаешь, в мире иногда случаются несправедливые вещи. Ты ни в чем не виновата и не должна стыдиться…
“Чего?!” – бился в голове у меня всего один вопрос, а тетка тем временем продолжила свою патетическую речь:
– Многие женщины подвергаются нападению со стороны мужчин. Если ты не хочешь говорить, чтобы защитить себя – ты обязана сказать, чтобы защитить других!
Последнее предложение было произнесено с таким призывом и настолько преисполнено величием, что мне немедленно захотелось нести флаг перед этим сражением. Но из врагов родины в этом кабинете была лишь пыль на подоконнике.
– Что вы вообще несете? – терпение не моя добродетель.
– Если он тебя изнасиловал, лучше говори сейчас или забудь навсегда, – с окончательным разочарованием относительно моих интеллектуальных способностей произнесла целительница.
Несколько бесконечных мгновений я смотрела на тетку, открыв рот. И впервые, наверное, в моей жизни не находила слов от шока. Пыталась выдавить хоть что-то связное, но лишь несуразно покачивала головой и хаотично дергала бровями.
– Так у дела будет больше шансов, а срок серьезней, – доверительно сообщила мне госпожа Торг.
Фамилия целительницы вспомнилась, как нельзя вовремя и, наконец, впустила в мою голову не только слова, но и целые предложения.
– Благодарю Вас за совет, заботу и, в целом, беспокойство за женщин, – скрыть иронию получилось плохо, – но если бы меня кто-то хотя бы попытался изнасиловать, то я бы шла на кладбище, а не в службу охраны порядка.
Тетка недоуменно приподняла брови, демонстрируя полное непонимание, а я любезно пояснила:
– Трупы надежнее всего прятать на кладбище.
И получив, наконец, заключение, покинула кабинет госпожи Торг. Прощались мы с женщиной в абсолютном молчании и весьма недовольные друг другом. Поэтому к кабинету следователя я шла настроенная на второй акт театрального представления “плевать на себя – спаси других”. Отчего-то мне показалось, что все теперь захотят из меня сделать жертву насилия. Заблуждалась. Сущий Оп! Как же я заблуждалась.
Указанный в талоне страж в кабинете тоже оказался один. Сидел за грубым потертым столом и перебирал кристаллы, то и дело вызывая в качестве видения, записанные на них события. Мужчина был совершенно обычный и ничем не примечательный. Даже цвет волос был таким невыразительным, что я затруднялась определить этот цвет. Пригласил присесть, хмуро ознакомился с талоном и медицинским заключением, сложил это все в папку у себя на столе и коротко сообщил:
– В рассмотрении отказано.
– То есть как “отказано”? – второй раз за утро у меня закончились слова.
– Вот так – “отказано”, – добавляя властности и официоза, надавил страж и посмотрел при этом мне прямо в глаза.
– Это нападение третьего порядка! – я тихо начала закипать, – в рассмотрении таких дел не отказывают!
Мы с мужиком яростно сцепились взглядами и минуты две пытались засверлить друг друга на смерть. Неожиданно страж устало выдохнул и, откинувшись в кресле, отвел взгляд.
– Госпожа Сатор, – скучающее раздражение, – господин, которого вы обвиняете в нападении, кто?
– Дарх! – зло, не раздумывая выпалила в ответ.
– М, – ироничный хмык, – а еще кто?
– Ректор, – стадия моего негодования перешла в тихое бешенство, – к чему вы клоните?
– К тому, – мужчина облокотился руками на стол и приобрел мрачный вид, – что он ректор в военном учебном заведении и при высоком звании капитана.
К чему клонил страж теперь стало несколько понятнее, но я с надеждой посмотрела на мужчину, рассчитывая получить еще хоть немного информации. Еще через один усталый вздох и пару неожиданно сочувствующих взглядов, мне было рассказано следующее: в преступлениях с военными у них проводятся собственные расследования. Любой СОП (служба охраны порядка) собирает данные и отправляет запрос в Министерство. Последнее и решает, кто будет проводить расследование и как. В моем случае был назначен…. Капитан Саарин Мурес, по совместительству ректор и мой начальник. Который еще вчера заявил господину Тернволу (моему следователю), что со своими подчиненными разберется сам. После чего на глазах стража сжег папку, а кристалл с записями из моей комнаты оставил у себя. И вправду получается, если я еще не уволена, то он все еще мой начальник. Стало не по себе настолько, что рассуждения собеседника про то, какие вояки занозы в известном месте, были мной пропущены мимо ушей.