Компромат на суженого
Шрифт:
– Думать, вот сейчас в электричке все сообразим.
Они сели в полупустую электричку, и Надежда показала Алке номер телефона.
– Вот что я успела увидеть, пока он меня не турнул. Только две последние цифры я не видела, а на слух определила: одна где-то посередине, 5, 6 или 7, а другая или 9, или 0. Значит, получается у нас шесть номеров, если все комбинации перебрать. Сейчас запишем их все, приедем домой и будем звонить. Скажем какую-нибудь ерунду, только чтобы узнать, тот ли это номер, а потом как-то нужно будет узнать
– Да, была такая, Ира Стрельникова.
– Звони ей, может, она что знает, кто такие эти люди.
Приехав в город, они прямо с вокзала позвонили по трем номерам. Два номера не ответили, то ли это были номера офисов, то ли люди просто в отпуске по летнему времени, по одному номеру пьяный голос послал их подальше. Выйдя из метро у Алкиного дома, они нашли еще один телефон-автомат. Надежда постукивала по трубке, создавая помехи, и говорила глухим голосом:
– Алло, алло, это я, из Рейволова.
– Ну и что? – поинтересовался мужской голос.
– Как – что? Она опять приходила, скандалила, грозилась полицией. Что нам делать?
– Снять штаны и бегать! – В трубке нахально заржали.
– Да, это мы опять не туда попали, – смущенно пробормотала Надежда, вешая трубку.
Еще по одному номеру ответила глухая старуха, было ясно, что это тоже не то. Алка все порывалась уйти домой, но Надежда набрала последний номер.
– Алло, алло, это я, из Рейволова!
– Что еще у вас случилось? – холодно спросил женский голос.
– Она приходила опять, сказала, что завтра явится с полицией. Что-то она там оставила на даче, что ей очень нужно.
На том конце помолчали, потом последовал твердый приказ:
– Ничего не предпринимайте, ждите до утра, я приеду.
– Ну вот, – сказала Надежда, – теперь мы знаем номер.
– Ну и что, что номер знаем?
Алка была усталая и голодная, в таком состоянии с ней было очень трудно разговаривать.
– Определим по номеру адрес, я найду знакомых. А вообще-то, Алка, надо тебе в полицию заявить, что муж пропал.
– Чего это я буду заявлять? Что меня муж бросил? И что я его хочу при помощи полиции вернуть? Ты что, хочешь, чтобы надо мной полгорода смеялось? Стыд какой!
– Но ведь записка – липа.
– А кто в это поверит? Есть записка? Есть! Почерк его? Его! Так идите, дамочка, домой и не смешите людей. Раньше надо было думать, а то довела мужика, что он в одном костюме из дому сбежал, а теперь по полициям бегает!
– А кепочка, которую мы на пустыре нашли? Ведь если служебная собака ее понюхает…
Алка вздохнула:
– Ох, и любишь ты, Надежда, сочинять. Уже целую историю выдумала, а теперь факты под нее подгоняешь. Тебе бы писателем быть, сочиняла бы детективы, как русская Агата Кристи, глядишь, и разбогатела бы. В тебе с детства такие задатки, это я как педагог говорю. И потом, как ты думаешь, куда нас служебная собака приведет, если тимофеевскую кепочку понюхает? Прямо к ризеншнауцеру со второго этажа, а я и так знаю, где он живет.
Так мило препираясь, они дошли до дома. На кухне был полный разгром, и наблюдались следы если не трагедии, то драмы. Покрывало с попугайской клетки было стянуто, даже один прут погнут, на полу валялись зеленые перышки. Сам попугай Кеша нахохлился в углу клетки и имел очень несчастный вид. Алка оглядела следы баталии и побежала по квартире, ища кошку. Но хитрая бестия так спряталась, что найти ее не было никакой возможности. Осмотрели гостиную, спальню – безрезультатно.
– Не найти нам ее. Если она в Пашкиной комнате, там, как в горах, можно годами скрываться.
– Что же это она так распоясалась?
– Так раньше Гаврик был, он всегда попугая защищал.
– Гавр-р-рюша! – жалобно откликнулся попугай.
Алка опять расстроилась.
– Вот, все наперекосяк, а Марфа чувствует, что порядка нет, и совсем обнаглела.
– Стер-р-р-ва! – заорал попугай, при виде хозяйки он явно приободрился.
– Слушай, надо что-то делать. Если она так его каждый день будет по клетке гонять, попугай не выдержит, помрет от разрыва сердца.
– Завтра запру эту заразу на весь день в ванной, вот и будет ей наказание.
– Пр-р-равильно, кар-р-цер! – возликовал попугай.
– Давай их накормим, да у нас еще одно дело, ты хотела этой Ире Стрельниковой звонить, узнавать, откуда эти люди взялись, Игорь Петрович пресловутый.
Зазвонил телефон. Надежда, по договоренности с Алкой, взяла параллельную трубку.
– Здравствуйте, Аллочка, дорогая, это Илья Семенович. А муж ваш дома?
– Да нет, Илья Семенович, он… он в командировке, – Алка соврала, повинуясь Надеждиному знаку.
– Не в Эстонии?
– Д-да, кажется.
– Значит, удалось ему пробить командировку в Эстонию?
Поскольку Алка молчала, Илья Семенович продолжал:
– Вы уж меня, Аллочка, извините, но я напоминаю, что вы обещали вещи забрать, что от Метты остались. Я, видите ли, переезжаю.
– Куда же вы, Илья Семенович?
– К дочке, в ее трехкомнатную, а сюда – Юлька, внучка переедет, она замуж на той неделе выходит. Так что торопят меня, да тут еще история такая…
Алка встревожилась:
– Что случилось, Илья Семеныч? Вы здоровы?
– Да, все в порядке, вот придете – расскажу, по телефону уж не буду. Когда вы сможете?
– Да хоть завтра днем, с утра на работу забегу, а потом к вам часа в два. С подругой мы зайдем, можно?
– Милости прошу, буду ждать!
Алка повесила трубку и, отвечая на молчаливый вопрос Надежды, сказала:
– Это свекрови муж, Илья Семенович. Видишь, дочка его к себе забирает. Тоскует старик сильно, болеет, наверное. Надо там барахло забирать, завтра пойдем.