Комсомолец поневоле

Дмитраковский Александр

Глава 29. Подземелье. Статуи

Очнулся я не скоро, может через полчаса. Вокруг темень. Я достал смартфон и зажёг фонарик на нём и осмотрелся. Лежу на камнях в какой то большой пещере. Рядом покорёженная рация. Я попытался настроить её, но она на передачу не работала, только на приём. И причём работала на приём, наверное только в ближнем радиусе. Может километр, может два. Потому что я слышал доклад командира кому то. Душманы все уничтожены. Потерь нет. Пропал комсорг, ага, ищут, но как мне выйти из этой пещеры? Какова её длинна и глубина? Потом голос доклада с рации пропал. Наверное ушли в сторону. Наверное и мне надо искать выход. Хорошо что батарея смартфона заряжена и ещё батареи в запасе есть. Каждая батарея часа на два на работу фонарика. Ну что же будем искать выход, но в какую сторону идти.? Надо посмотреть куда уклон, ага есть, теперь пойдём со спуском

в низ куда — нибудь да выйду. Через час ползания и хождения с выворотом ног я устал. Присел и услышал шум. Что это?. Вскочил и пошёл в сторону шума и метров через сто увидел хороший такой ручей спадающий сверху, ага, есть вход, значит есть выход, прошёл пол течению ручья и увидел дыру куда ручей спадал. Я полез туда и попал в грот где стояли вдоль стены несколько каменных столбов напоминающих фигуру человека высотой с метра два, с восточным изображением лица. что — то мне это уже напомнило — старик, пещера и я с Аней в ней у примерно такой же статуи. И ещё тогда старик говорил что по легенде где — то в Индии или Афганистане есть целый подземный город таких статуэтных божков. Интересно! Я подошёл к статуям и дотронулся к одной из них. У меня помутнело в голове и я стоял так минут пять. Я прошёл к другой статуе и тоже потрогал её рукой — такое же ощущение — помутнение и просветление. И так я прошёл ещё несколько статуй, может пять, может семь, может больше, я их не считал, их было много. Потом я устал и присел и отрубился. Сколько так сидел не знаю. Очнулся от шума в голове и от какого то внутреннего голоса — Иди вниз не сворачивая! И я пошёл на ощупь. Батарейка села, а менять не стал. Так я прошёл ещё метров триста и упёрся в стену, но справа был проход в стене. Я прошёл через него и оказался в маленькой пещерке в конце которой я увидел свет, ноги сами меня понесли туда. Выйдя из пещеры я увидел внизу в километрах трех какой то кишлак. Я посмотрел в оптику винтовки и увидел там вооружённых людей—, афганцев. Наших там не было. Сейчас надо с ориентироваться по карте и валить от суда в сторону своих. Посмотрев на карту я примерно понял где я нахожусь. Это был нижний третий кишлак. Значит под землёй я прошёл около 5 км. Хороший гротик. И, главное, начинка в нём ещё лучше. Возле кишлака были люди. Очевидно очередная банда душманов. Теперь понятно куда мне идти. Надо валить в сторону отхода разведвзвода и выбираться по их следам. 30 км это не так уж много. За сутки — двое дойду. С этими мыслями я стал потихоньку выбираться из расщелины в сторону редкого лесного массива и горной гряды. Рацию я не стал тащить, а засыпал её камнями. Толку с неё никакого. Вот только жрать хочется. Ну ничего — попьём водички.

Глава 30. Возвращение. Неожиданные познания

Закинув винтовку за спину, достал стечкина и двинулся в путь. Пройдя километров пять я наткнулся на следы нашей группы и уже по ним пошёл быстрее. Пройдя километров десять, я остановился в распадке на привал. С час я отлёживался, задрав ноги к верху. Потом продолжил путь. К вечеру я прошёл ещё пяток километров и начало темнеть. Я нашёл укромное местечко в кустарнике, подломил в один ряд пару кустов и завалился спать. Спал плохо, получасовыми урывками. В один момент во сне мне послышались какие то голоса и незнакомая речь, а потом эту речь я стал понимать. Я проснулся и подумал что у меня глюки. Ещё пару раз пытался заснуть, но потом бросил эти попытки. Еле дождался рассвета, а с рассветом я поднялся и почти бегом направился дальше. Домой меня прямо гнала какая — то сила, и я не знаю где эти силы взялись. Пятнадцать оставшихся километров я отмахал одним махом. Вдали показались строения нашей базы откуда мы отправлялись. Я вышел на дорогу и уже ничего не опасаясь подошёл к посту, с которого меня уже встречали и бросились навстречу. Народу тут прибавилось. Был здесь и командир полка. Я увидев его подошёл и доложил, что задание выполнено, но был вынужден задержаться, т. к. меня от взрыва засыпало в пещере. Об обнаруженной галерее статуй я решил умолчать. Командир полка потискал меня в объятиях и сказал:

— Ты хоть знаешь сколько от твоих взрывов было уничтожено душманов?

— Только примерно, наверное штук триста.

— Нет, ты ошибаешься, почти 450. Это же почти полтора полнокровных батальона! Да ещё ты своим прикрытием обеспечил доставку двух стингеров.

Мной доложено в полк, а там доложили выше об успешном выполнении боевой задачи с одним погибшим с нашей стороны. Погибшим считали тебя, а теперь считается без потерь. Командование объединённой группировкой наших войск в Афганистане решило представить тебя посмертно к званию Героя Советского Союза. Теперь надо срочно доложить что ты жив. К государственным наградам представлен так же командир взвода разведки и группа которая захватывала стингеры. Так, а теперь собирайся, через десять минут выезжаем.

— Только сначала поесть дайте.

И через двадцать минут колона теперь из 4—х БТРов выдвинулись в полк.

Глава 31. Доклад командованию. Конец командировки

Дорога домой всегда кажется быстрее. По приезду в полк я доложился командиру полка, а тот в свою очередь взял меня с собой в Кабул для доклада генералу. В течении дня я побывал в тех местах наших войск. В штабе в Кабуле меня представили генерал — лейтенанту, командующему. Он поблагодарил за службу, а когда он узнал что я всего лишь курсант, то опешил:

— Как так? Комсорг и даже не офицер? Раз у тебя 4 курс института, значит неоконченное высшее — имеем право присвоить тебе первое офицерское звание — младшего лейтенанта. Только вот какого рода войск?

Ты же в полку ВДВ был. Вот в ВДВ и будешь. Начальник штаба прими к сведению и во всех представлениях внеси поправки, а тебе сынок спасибо за хорошую службу.

— Служу Советскому Союзу!

— Ведь надо же! Одним умным расчётом и нет больше батальона душманов. Кстати, а что за мины ты использовал?

— Так это были какие — то трофеи. Я на, английском инструкцию прочитал и понял что они могут пригодится. В наших войсках я такого не встречал, но инструкция у меня сохранилась.

— Начальник штаба! Оформить изъятие и перевод инструкции и сделать заявку на их изготовление.

— Товарищ генерал — лейтенант разрешите дополнить.

— Говори.

— По поводу изготовления этих мин есть некоторые соображения.

— Изложи на бумаге и передай начальнику штаба, а пока можешь идти.

И я вернулся в расположение нашего полка. Больше в течение месяца меня никуда не отпускали. Единственно, что я заметил странность в себе — однажды мне пришлось присутствовать при допросе пленного душмана. Так вот допрос шёл с участием переводчика и вдруг я понял, что душмана — то я понимаю без переводчика, хотя никаких языков типа «пушту» и всяких других наречий афганских я никогда не изучал. Так же заметил, что когда смотрел телевизор местный, то я без переводчика понимал о чем говорят в телике на иностранных языка. Для меня не стало проблем понимать языки Афганистана, потом добавился итальянский, турецкий и вся кагорта тюрских языков. Другие языки я ещё не проверял. Это меня слегка озадачило. И понял, что это последствия общения со статуями в галерее под землёй. Когда пошёл второй месяц командировки меня вызвал командир полка и приказал собирать свои вещи. Моя командировка досрочно закончена и меня отправляют в Москву в институт. Причину не объяснил. Сказал, что приказ сверху.

Я попрощался с товарищами по службе и бортом вылетел в Москву с пересадкой в Душанбе.

В аэропорту вечером меня никто не встречал. Было воскресенье и я поехал домой на квартиру, Аня была дома. Увидев меня она обалдела — не ожидала меня увидеть. На обнимавшись и нацеловавшись мы всё же прошли вглубь квартиры. И увидев меня загоревшим спросила:

— А где это ты был? На каком дальнем востоке? Где так загорел? И что за погоны?

Пришлось под большим секретом рассказать, где я был и взять с неё слово, чтобы не распространялась.

На следующее утро я прибыл в институт и доложился начальнику факультета и спросил у него:

— Так как мне сказали что командировка моя досрочно закончена, то вернулся в институт, и что мне делать?

— В первую очередь идём на доклад к начальнику института. Что ты там такого натворил, что меня тут задёргали по твоим данным? И второе — почему у тебя эмблемы ВДВ и офицерские погоны?

— Ну звание мне присвоил командующий группировкой Советских войск в Афганистане. У него есть такое право.

— Понятно. Ну что пошли к начальнику.

По приходу в кабинет начальника института я доложился:

— Товарищ полковник! Младший лейтенант Крымов прибыл из командировки для дальнейшего прохождения службы и учёбы.

— Молодец! Я в тебе не сомневался. Мне тут по большому секрету рассказали про то как ты отличился, но даже начальнику факультета пока рассказать не могу. Подписку дал. Мне приказали при твоём прибытии доложить министру обороны, а тебе быть у меня под рукой или дома на связи. Поэтому объявляю тебе три дня увольнительных. Приведи парадную форму в соответствии со званием. И жди дальнейших указаний. Всё, свободен. И нас с начальником факультета отпустил. И потом я забрал Аню и мы вместе ушли домой. Её тоже отпустили. По дороге домой мы заехали в военторговский магазин где я купил фурнитуру для подготовки теперь уже офицерского кителя. Купил полностью парадную офицерскую форму. Вот только не определился пока какие эмблемы цеплять. Оставил пока эмблемы с парашютиками.