Комсомолец поневоле
Шрифт:
— Рад вас приветствовать.
— О! А я как рад услышать русскую речь. Вы что — то хотели?
— Вы давно в Париже?
— Как вернулся и концлагеря в 1946 году, так и живу.
— А в России были когда либо?
— Я нет, но родители жили в Одессе, пока не грянула революция и они эмигрировали во Францию, но молодой человек, вы зашли наверное не для того чтобы узнать родословную старого еврея?
— Да я пришёл, чтобы улучшить благосостояние «бедного, старого» еврея — и достал из туфли два бриллианта — Что можете предложить за них?
— О какая прелесть! А они у Вас законно?
— Не переживайте. Хозяин я. Неприятностей
— Вам нужны деньги или что — то другое?
— Мне нужны деньги.
— Ну тогда я Вам предложу вот столько — и достал из сейфа две пачки французских франков. Я думаю Вы дороже здесь не продадите.
— Ладно, уговорил.
И мы совершили сделку. На всё про всё ушло около часа. Моего отсутствия в гостинице никто не заметил.
Я вернулся в номер, а через 15 минут в номер зашли две наши дамы. Наталья потом ушла, а я Ане показал две пачки франков. На что последовал вопрос:
— А если Наталья узнает? Проблем не будет?
— Знаешь, есть такое слово шантаж. Я что — нибудь придумаю.
Вечером мы решили подняться на Эйфелеву башню и посмотреть вечерний Париж. Да сфоткаться там с видом на город. Потом пройтись по вечернему Парижу и поужинать в каком — нибудь ресторанчике. На что Наталья сказала:
— Если будем ходить по вечерним дорогим ресторанам, то деньги кончатся через три дня. И мы никуда не поедем.
— Ничего, это вопрос решаем. Пойдём ограбим местный банк.
— Ну у тебя и шуточки. Сами смотрите. Мне с Вами таскаться тоже скоро надоест.
Но в ресторан всё же пошли. Я заказал нам с Аней бутылку шампанского, когда ещё придётся попробовать настоящего, а Наталье заказал бутылочку вина, а на барной стойке, когда дамы ушли в туалет носики попудрить я купил маленькую сто граммовую бутылочку виски и влил её незаметно в начатую бутылку вина. Родилась у меня провокационная идея по отношению к Наталье.
Когда дамы вернулись я налил по полному фужеру нам шампанского, а Наташе забодяженного вина и предложил выпить в прекрасном городе Париже на брудершафт, за любовь. И я сначала через руку с Аней выпили по фужеру, я свой не допил, поцеловал Аню легким поцелуем в губки, а затем я с Наташей так же допил свой бокал, а она свой. И чмокнул её в щёку, а она удержала меня и чмокнула в губы, слегка задерживаясь, на что получила мой язык в ответ. Надо было видеть лица обоих дам. Потом уже наливала Наталья сама себе, пока не приговорила бутылочку. И я понял, что надо идти в гостиницу иначе Наталью придётся скоро нести. Слаба оказалась на, алкоголь. И мы пошли. Уже перед дверью в номер я Наталью практически нёс на себе. Сказал, ане чтобы шла в наш номер, а я через минут 15 подойду, Аня ушла, а я повалил Наталью на кровать, где она сразу и отрубилась. Я закрыл все двери и раздел Наталью до неприличия. После чего наполовину разделся сам. чтобы мои голые грудь и плечи выглядывали из под простыни, а Наталью не стал укрывать простыней, а положил рядом, включил видеозапись на ручке и притворился спящим, обнимающей меня своей рукой Наталья. Затем просто её одну заснял. Укрыл простынёй и ушёл в свой номер, Аня естественно спросила, что я там с пьяной Натальей делал. На что я ответил что уложил её спать и обеспечил нам нормальный отдых. Потом, когда, Аня была в душе я с флешки перекинул снимки на фотоплёнку в фотоаппарате. Завтра надо будет найти фотоателье и проявить и сделать пару снимков для Натальи.
По утру к нам ввалилась в номер Наталья. Лицо её надо было видеть и она спросила у нас:
— Что это вчера было. Я ничего не помню. И кто меня укладывал в кровать?
Я ей ответил:
— Просто кто — то не умеет пить. И ты наклюкалась вина и отрубилась. Хорошо что не на улице, а в кровать ты сама свалилась. Мне просто пришлось на тебе одежду поправить.
— Ты называешь снятие одежды поправлением?
— Ну да типа этого.
— А что было потом?
— А дальше ты меня изнасиловала.
И потом была немая сцена причём от обеих девушек с дальнейшим вопросом от Натальи:
— Это как?
— Тебе что в подробностях рассказать?
— Нет ничего не надо. Я лучше пойду себя в порядок приведу.
И ушла, а потом, Аня стала спрашивать:
— Она что действительно тебя насиловала?
— Да нет конечно. Это я так сказал для красного словца, пусть попереживает. И всё больше никаких вопросов. Пошли завтракать. Без Натальи. Она сейчас пол дня будет приходить в себя, а мне надо зайти в магазин купить фотопленки.
Мы позавтракали, Аня ушла в номер, а я вышел в фойе гостиницы и узнал где ближайшее фотоателье и пошёл туда. Оказалось не далеко, в двух кварталах. Где я проявил пленки попросил мастера на, английском языке сделать самому пару снимков. Мастер мой язык понял, я ему заплатил и сам сделал пару снимков с пьяной Натальей во всей красе, а потом вернулся в номер. Фотки пока припрятал. В номере Ани не было. Она была у Натальи. О чём они говорили не понятно, но по виду обе были злые. Наверное Наталья рассказала Ане в каком виде та проснулась. Обе смотрели на меня и мне пришлось толкнуть речь:
— Дамы. Ничего особенного не случилось. Кроме того, что кто — то решил что совращение несовершеннолетних за рубежом это в порядке вещей.
— А чем докажешь? — Крикнула мне Наталья.
— А я пока ничего доказывать не буду. Просто скажу что ты голой смотришься намного лучше.
И на эти слова Наталья кинулась на меня с кулаками, что Ане пришлось её сдерживать.
— Всё успокоились и забыли. Продолжаем отдыхать как ни в чём не бывало, а тебе Наталья вот немного местных денег для твоих личных нужд, ты вчера на улице заработала.
И сам после этих слов быстро выскочил за двери, т. к. в меня уже что — то полетело.
Я пошёл в номер, а через минут 15 пришла, Аня и спросила:
— Так что произошло в её номере вчера? Она что действительно к тебе приставала?
— Да нет конечно. Куда ей приставать, её нельзя было отличить от бревна, такая же без чувств лежала.
— Ну, а зачем раздел её?
—, а затем, чтобы держать её на крючке и чтобы она не мешала нам отдыхать. Я ещё вчера пару фоток сделал, но ей об этом нельзя сейчас говорить, а то она с горя может наделать глупостей.
— Ну ты и проныра, — только и сказала, Аня.
— Я в первую очередь думал о нас с тобой. Или ты ей сочувствуешь? Или завидуешь, что голая была передо мной? Если есть желание можешь повторить её подвиг, только не пей много.
— Что ты имеешь в виду — чтобы я разделась?
— Ну да. Если тебе от этого легче будет.
— Ну ты и хам, а раздеться я всегда успею. Ты этого хочешь?
— Я давно всего хочу и много, но сама знаешь что нас держит.
— Ну если пошёл такой разговор, то ты сам знаешь как я к тебе отношусь. И я тебя не отдам никому. И раздеться перед тобой буду считать за счастье.