Кому на руси жить
Шрифт:
Земиголы получают сигнал к решающей атаке. С глухим, звериным ревом они бросаются через поле к ожидающему их строю раза в три уступающей по численности полоцкой дружины. Взметнулись редкие стрелы, практически в упор опрокинув с десяток земиголов и началось месилово.
Я вручаю Жиле один из своих мечей, продеваю руку в лямки щита.
– Держись за мной, – велю Гольцу, напяливая на голову шлем со вставленным внутрь войлочным подлшлемником. – Жопу мне прикрывай, чтоб никакая падла не подкралась! Копье не потеряй, я тебя умоляю!
Вендар придирчиво осматривает все ли поддели брони.
– Ну, Долюшка, не подведи! Гридь, вперед!
Мы подрываемся, отпустив отборный отряд земиголов во
– За Полоцк!
– За Рогволда!
Хрясь, хлесь, бумс!!!
– Перр-уун!!!
Я в первых рядах. Рублю кого-то сзади по открытой шее, принимаю на шит добрый удар топора, рука сразу «сохнет» и беспомощно повисает вместе со щитом. Уворачиваюсь, бью несколько раз в ответ, кто-то хрипит, отваливается в сторону с разрубленным лбом. Люди Вилкуса оказываются в роли начинки в бабушкином пироге. К сожалению, лишь на очень короткое время. Сообразив что к чему, часть земиголов разворачивается и горячо встречает наше засадное подразделение. Я оказываюсь в тесноте между своими и чужими. Кто-то справа падает, слева кричат от нестерпимой боли. Сквозь трепещущую мешанину человеческих тел чудом замечаю метящее мне в бедро копье. Кое как приподнимаю руку со щитом навстречу, чтобы тут же навсегда его потяжелевший выронить. В поле зрения возникает высокий воин в кольчуге. Может сам Вилкус? Пру напролом к нему. Завалить гада и делу конец, без вожака этот сброд растает как сигаретный дымок на ветру. Получаю от него мощный удар меча по плечу. Благодаря выработанной боксом условной реакции удается пустить чужой клинок вскользь по кольчуге. Отчаянно изловчившись, рублю верхом по горизонту и попадаю земиголу аккурат в правую щеку. Брызжет кровь, парня разворачивает и отшатывает от меня, его тут же заслоняют единомышленники. Беспорядочно машу клинком, больше отпугивая, чем нанося ущерб противнику. Краем глаза замечаю падающий справа топор, пытаюсь сбить боковым ударом меча, но не достаточно твердо. Сталь обиженно звенит о сталь, меч благополучно выпадает из рук, я даже сперва хочу зажмуриться в ожидании разящего удара, но вижу как копье верного Гольца входит в подмышку ретивого обладателя топора. Давно бы так! Подбираю меч и отбиваю денщика сразу от троих прибалтов.
Полчаса, наверно, бьемся. Или мне так кажется. Как я ни старался беречь дыхание, а все же умотался вдрызг. Рублю, уже мало чего соображая, толкаю и пинаю, бью кулаком с зажатым мечом, хриплю от усталости. Запнулся обо что-то, упал на колени, понял, что это выпачканная в земле отрубленная голова с вытаращенными в изумлении карими глазами. В этот момент с меня сбивают шлем, инерцией удара отшвыривает головой обо что-то острое. С расцарапанного лба полило теплым и липким. Стиснув зубами боль, отерся рукавом, будто кровью умылся и снова рубить по спинам, по рукам... Сквозь красную пелену видел мертвыми обоих дулебов, видел отползающего раненого в бок Жилу. Вендара, рубящего широкими махами топора, видел. Я натурально «плыву», не отличаю своих от чужих, наступает полнейшее изнеможение и отупение. Не знаю как меня в те минуты не порешили. Рука с мечом болтается внизу, башка пьяно гудит, кровища с нее на лицо хлещет, может думали – не жилец уже...
Внезапно осознав, что бить поблизости больше некого, безжизненно плюхаюсь на задницу, сплевываю между ног тягучие, соленые слюни. С трудом унимаю дрожь в кровь сбитых руках.
– Стяр? Цел ли?
С трудом сфокусировав взгляд, угадываю фигуру Шолоха.
– Цел вроде, – отвечаю хрипло.
– Вставай, кончено все. Помочь?
Опираюсь на меч и поднимаюсь без
Совсем рядом раздается усталый, но довольный голос Рогволда:
– Ты очень вовремя, десятник!
– Сделал, как договаривались, княже!
Не веря своим ушам, поворачиваюсь лицом к диалогу.
Кроме Вендара возле князя стоят его сын и воевода Змеебой. На всех отчетливо заметны следы кровавой драки, одежда местами порванная, местами в грязи и бурых подтеках. Даже юный Ольдар выглядит усталым. Выпачканный то ли в своей, то ли в чужой крови левый рукав шерстяной рубахи напоказ выпяливает.
– Молодец, что сделал, хвалю! – продолжает князь.
Вендар, приложив правую руку к сердцу, с легким поклоном произносит:
– Прости, князь, но лодии спасти не сумел, подзадержался.
Рогволд недовольно морщит широкий нос. Спрашивает цел ли наш насад. Положительный ответ его вполне удовлетворяет, князь снова веселеет.
– Как мы этого щенка уделали, а? – Полоцкий владыка обводит поле боя победным взглядом. – Теперь они надолго позабудут как с данью дурковать! Кровью платить оно всегда дороже выходит. Думали взять дружину числом, глупцы! Не в числе дело, а в умении!
«Так вот у кого Суворов свое знаменитое изречение позаимствовал!» – думаю. А если к умению еще и воинскую хитрость присовокупить, то получится как сегодня у Рогволда с Вендаром получилось. Глупыш Вилкус думал, что устроил князю западню, да сам в капкан угодил. Задачей князя было выманить на себя всех недовольных бунтовщиков, включая самого Вилкуса и разом с ними покончить, чтобы потом по лесам за ними не гоняться. Ловил простодушных бунтовщиков на себя как ловят щуку на живого карася, на все их детские уловки нарочно покупался, выманил и перебил, кого не перебил – в плен взял. Бедняга Вилкус полагал, что это он охотник, в итоге сам без шкуры остался, хоть и живой пока.
– Что Долог? – спрашивает Рогволд.
– Пал в бою как и мечтал.
– Добро, коли так. Он ведь повис на мне, я брать его не хотел. Как жинка примерла, чахнуть стал, на меч с тоски кинуться хотел. Да ты знаешь, небось? – князь повел мрачно изогнутой бровью.
– Слыхал, – соглашается Вендар.
Я догадываюсь, что речь о стареньком сотнике, убитом в схватке с лесными лиходеями.
– А раз слыхал, по прибытию в Полоцк примешь сотню. Давно заслужил.
В знак благодарности Вендар совершает почтительный поклон. На лице юного княжича сверкает белозубая, довольная улыбка.
Князь распоряжается справлять тризну по погибшим прямо на этом поле, предварительно собрав всех павших. К сбору подключают всех ходячих кроме пленных земиголов вместе с предводителем, трижды по-легкому раненым Вилкусом.
Возле меня собираются бывшие разбойники. Только по Жиле заметно, что он побывал в бою – прихрамывает на ногу, держится за окровавленную бочину. Голец с Невулом оба чистенькие, будто из дома погулять вышли. Ну, Гольца я, положим, в деле видел, а вот у Невула в колчане кроме лечебного воздуха ничего нет. Зная немного нашего стрелка, смело предполагаю, что около десятка врагов он своими стрелами точно успокоил.
– Что-то я Овдея не вижу, – говорю Гольцу. – И Бура нигде нет. Поищи-ка, братец, среди раненых.
– Так искали уже. Нету их.
У меня все опускается до самых колен. Как – нету? Не хочется даже думать, что придется сейчас перебирать порубленных жмуров в поисках кореша, неужели Мишаню вальнули эти недоношенные лесные братья?
– А ты еще поищи.
– Говорят, князь их услал куда-то.
Встречаюсь глазами со Змеебоем. Тот ухмыляется и приветливо кивает издалека.
“Да пошел ты!” – думаю рассеянно и киваю в ответ.