Кому светит Большая Медведица
Шрифт:
– Неужели? – повернулся к ней Пашка. – К Вашему сведению, воинственная дамочка, это замечательный современный писатель, и не знать его, по-моему, очень стыдно, - говорил он, не скрывая в своём голосе иронии.
Мелодия звонка прервала разгорающуюся было полемику, и Пашка взглянул на часы.
– Всё, Стеша, мне тоже пора. У меня было «окно», поэтому и заехал к тебе. Хотел ещё забежать к Маняше, но теперь уже не успеваю. Не говори ей об этом – обидится. И ни о чём не беспокойся, - он ободряюще улыбнулся и погладил её по плечу, - всё обойдётся. Главное, не молчи и не давай себя в обиду.
– Приходите к нам почаще! – крикнула вслед Леночка, довольная
– Эта Персикова когда-нибудь у меня дождётся! – зло бросила Бируте.
– Что ты злишься? – с раздражением ответила Алла.
– Персикова всего лишь вертихвостка, охотница за связями и смазливыми мальчиками. Её старания подлизаться к новенькой напрасны. Через неё окрутить этого парня – дохлый номер. Персикова не для таких, как он.
«И тем более не для такой, как я», - подумалось Бируте. Его манера держаться, трогательная забота о сестре, тёмные глаза, проницательные и строгие к несправедливости, взволновали её. Он был настолько приятен, что не вызывал раздражения своим заступничеством, которое Бируте всегда не могла терпеть. Она считала, что каждый должен уметь постоять за себя сам. А Пашка, как заметила Персикова, был, действительно, благороден. К таким людям Бируте относилась с трепетом. Может быть, потому, что редко встречала их в своей короткой семнадцатилетней жизни. «Господи, - взмолилась она, - сделай так, чтобы эта встреча была случайной, не дай ему войти в мою жизнь! Пусть никогда он больше не приезжает к своей сестре!»
* * *
Задумавшись, Пашка проскочил на красный свет. Постовой милиционер уже спешил к нему, и юноша с досадой ударил по баранке.
– Ну, что, парень, зрение подвело? – вроде бы строго, но явно злорадствуя, спросил милиционер и потребовал документы.
Пашка стиснул зубы и полез за правами. Физиономия постового вытянулась, когда он взглянул на них; судорожно сглотнув, он поспешно вернул документ.
– Вы свободны, извините за беспокойство, я Вас больше не задержу, - отбарабанил он и его лицо растянулось в отвратительной заискивающей улыбке.
Пашка вдруг разозлился. Чего это его отец себе позволяет?!
– И Вы не возьмёте с меня штраф за нарушение правил? – спросил он, сдерживая гнев.
– Конечно, нет. Ещё раз приношу свои извинения и повторяю – для Вас путь открыт, - он жезлом указал на дорогу, а потом ласково прошёлся ладонью по капоту, - какая красавица! Сокровище, а не машина!
– Послушайте, - сердито сказал Пашка, выходя из машины и хлопая дверью, - вот штраф – не заплатив его, я не поеду. Прежде всего я – гражданин России, и только потом – сын Руслана Девушкина. Так и передайте своему начальству!
Пашка сунул деньги в руки растерянного милиционера и сел в машину. Этот маленький, но пренеприятный инцидент окончательно испортил ему настроение.
– Похоже, фортуна сегодня ко мне не благоволит, - с горечью заметил он, подъезжая к университету.
Несмотря на то, что ребята приняли его дружелюбно, он чувствовал затаённую угрозу, и исходила она от одного однокурсника.
Его звали Виталик. Внешне он напоминал манекена, сошедшего с обложки западного журнала мод. Именно это качество и помогло ему получить работу в одном из модельных агентств. Упакованный по последней моде, пластичный, с выразительным взглядом серых глаз, хладнокровный и одновременно обаятельный, он пользовался большим успехом у студенток университета, до которых ему на самом деле не было никакого дела. Все эти подробности Пашка узнал от своего нового товарища Антона Полетаева. Энергичный и лишённый всяких комплексов, он знал о своих однокурсниках всё, и мог набросать портрет каждого в том свете, в каком его видело большинство людей.
– Антон – находка для шпиона, - подшучивал над ним Пашка, - ты же абсолютно не знаешь меня, а сообщаешь порой доверительные сведения!
На что его друг ответил:
– Меня здесь называют местным радио. Это большой минус, но, с другой стороны, я первый оказываюсь в центре всех событий, а это немаловажно. Кто предупреждён, тот, следовательно, и вооружён. Это же Государственный Университет - здесь плетутся такие интриги, если бы ты только, Паша, знал!
Пашка был в корне не согласен с подходом Антона, но ему пришлось записать его к себе в приятели, потому что тот сам всё для этого сделал. Полетаев на всех лекциях занимал место рядом, в столовой услужливо подавал тарелку, и всё время о чём-то докладывал и что-то анализировал. Во всяком случае, Пашка с первых дней не чувствовал себя чужим в этих стенах. Он постепенно вливался в коллектив, не без чуткого руководства Антона, и всё шло хорошо, если бы не один неприятный разговор, который открыл собой шествие неудачных событий этого дня. Заметив, что между новичком и «местным радио» установились тесные отношения, Виталик не преминул поинтересоваться:
– Я всё думаю, Паша, - ласково сказал он, - почему ты с таким удовольствием завязал знакомство с этим болтуном, а со мной избегаешь встреч?
– Извини меня за резкий ответ, - как можно теплее произнёс Пашка, - но я сам выбираю себе приятелей.
– Приятелей, - улыбнулся Виталик, - ну, а в моей дружбе ты не откажешь, верно?
Антон беспокойно заёрзал на стуле, и Пашка прочёл в его глазах предостережение: «Будь начеку!»
– Никто не против, - неопределённо выразился он, - ведь можно иметь нескольких друзей…
– Можно иметь нескольких хороших приятелей, но друг – он всегда один, - серьёзно сказал Виталик, - ты должен принять мою дружбу только на том условии, что я буду единственным.
– Я… не совсем понимаю тебя, Смелков, - озадаченный таким поворотом, сказал Пашка, - вряд ли есть нужда напоминать тебе о пуде соли. Настоящего друга приобретаешь лишь в течение времени. Проходят иной раз года, прежде чем начинаешь понимать, что этот человек тебе, действительно, дорог.
– Ты мне стал дорог с первой минуты, - вдруг быстро сказал Виталик и сжал руку Пашки.
Его влияние было безграничным. Тёплая ладонь с непрерывно движущимся током энергии, и ясный лучистый взгляд, подавляющий своей силой чувств, действовали, как гипноз. Пашка не мог бы сейчас сказать, что он испытывает к этому человеку; все свои силы он направил на то, чтобы высвободиться из его магического плена. Антон потемневшими глазами следил за ними.
– В таком случае – нет, - твёрдо ответил Пашка и выдернул руку, - ты превращаешь дружбу в какой-то дьявольский ритуал. Мне он не по душе.
Ясное небо в глазах Виталика заволокли тучи.
– Ты испытываешь судьбу, - холодно отреагировал он, - я бы не советовал тебе. Но время у тебя ещё есть, подумай хорошенько.
Изумлённый Пашка проводил его глазами и повернулся к Антону.
– Он угрожает мне?! – возмущённо воскликнул он. – Ты слышал, как он разговаривал со мной?!
Антон силой усадил его рядом с собой и горячо зашептал:
– Ох, Пашка, ну и в переплёт ты попал! Смелков – твой противник: это самое неприятное, что может ожидать в университете. Я учился с ним в школе и, поверь, знаю всю подноготную этого человека. Он опасен.