Комьюнити
Шрифт:
Глеб и Генрих Иванович медленно шагали по асфальтовой тропке Ботанического сада. Шума автомобилей совершенно не было слышно, будто Ботсад и вправду находился далеко-далеко от Москвы. Глеб приехал просто так — навестить Дорна, погулять вместе, поговорить.
— Я всегда боялся старости, — продолжал Дорн. — Примерял: каково же это — быть старым? Точно всегда жить над обрывом, шевельнёшься неправильно, неловко — и привет… И невозможно думать ни о чём другом, кроме ожидающей тебя пропасти… Оказывается, всё вполне сносно. Где-то я читал, что к старости организм человека начинает вырабатывать большее количество эндорфинов, ферментов счастья, и поэтому мы,
— Вы, Генрих Иванович, не похожи на идиотика, — возразил Глеб.
— О-ох, — напоказ закряхтел Дорн, — не видали вы меня, Глеб, по вечерам, после ужина, у телевизора… Ох, как похож я на идиотика…
За голыми кронами деревьев светлело небо: в одной стороне оно матово светилось, с другой стороны отливало фиолетом, будто слегка сошло с ума оттого, что скоро Новый год, а зима не началась.
— Меня терзает ревность, — признался Дорн, — и грустно оттого, что самое интересное достанется вам, а вам оно не интересно.
— Почему же? — удивился Глеб.
— Интуиция подсказывает, — пожал плечами Дорн. — Ведь и портал «ДиКСи», лучший в мире специалист по интересному, является не тем, за что себя выдаёт. Представьте, что вы — покупатель на базаре. Вот вы пришли, «ДиКСи» вас встретил и тотчас по глазам вашим понял, что вас интересуют, предположим, грибы. Он сразу даёт вам наводки: у дяди Вани вон там солёные грузди, у бабы Мани вот тут маринованные опята, а у дедушки Ильи Петровича здесь самые свежие белые. Это то, на что вы рассчитываете. А на самом деле вы приходите на базар, и ничего вам не нужно и не интересно, а «ДиКСи» вам предлагает: можно грибочков купить, можно поглазеть, как медведь под гармонь пляшет, можно на столб за сапогами сползать, а вот тут вам водочки нальют.
— Но это проблема пользователей, а не портала, — возразил Глеб.
— И я о том же. Если бы я был кем-то вроде Фукуямы, то вывел бы закон обратной пропорциональности: чем больше у гаджета опций сверх функционала, тем меньше востребованность гаджета.
— По продажам iPhone 4S этого не скажешь.
— Вполне скажешь, — возразил Дорн. — Четыре поколения айфонов чертовски раздвинули представление о функционале айфона, и набор опций, так сказать, ещё не выходит за пределы площади опоры. Но тренд задан неверный. Индустрия увеличивает количество опций — я говорю вообще, а не только применительно к смартфонам, — вместо того чтобы увеличивать потребность в функционале.
— То есть?
— Ну, предположим, вы читаете десять книг в год. Тренд — сделать так, чтобы это были десять разных книг: детектив, фантастика, нон-фикшн, исторический роман и так далее. А надо добиваться, чтобы вы читали в год пятнадцать книг. Или двадцать.
— Понимаю. — Глеб кивнул.
— Технологии Стива Джобса нацелены на то, чтобы в число своих обычных десяти книг вы могли включить любую книгу на планете. А технологии Льва Гурвича нацелены, э-э, на чистоту жанра. Чтобы все десять книг были только детективами, не дай бог затешется фэнтези!
— Ни та ни другая технология не двигает человечество вперёд? Вы против технологий, Генрих Иванович?
— Нет, я не луддит, — усмехнулся Дорн и посмотрел на Глеба через плечо. Сейчас Генрих Иванович очень был похож на старого, мудрого и лукавого попугая. — Я не луддит, призывающий людей забить в свои компьютеры осиновые колья. Это вы — язычники, сотворившие себе кумира из технологии. Технология — просто технология. Она не делает людей лучше или хуже. А вы считаете, что делает. Для вас у кого новее модель айфона, тот умнее. У кого больше каналов телекома, тот добрее. У кого в гаджете разнообразнее опции, тот самый умелый и самый адекватный. Разумеется, я говорю не лично о вас, Глеб.
— Сенк ю.
— Технологии Apple не так революционны, как «ДиКСи», но Гурвич своими технологиями увеличивает энтропию. Наша чума — знамение тепловой смерти вселенной, сгенерированное Интернетом.
— Вас слушать — просто песня, — искренне сказал Глеб. — Но у меня необязательная просьба: если можете, попробуйте прозой, а?
Глебу показалось, что Генрих Иванович, как настоящий попугай, от гордости способен надувать грудь.
— Напрасно меня, старого брюзгу, вы списываете в утиль, — важно пророкотал Генрих Иванович. — Конечно, я говорю о немодерновых вещах, о традиционных ценностях, то есть о том, что применимо лишь в обычной реальности, а не в виртуальной. Но в том и парадокс развития, что виртуальная реальность оказывается нестатусной. Опаньки, как раньше говорили!
Глеб стащил перчатки и закурил:
— Что вы имеете в виду под нестатусной реальностью?
— Виртуал доступен всем. Скажем, любой автор может выложить в Сети свой роман — а книгу издаст не любой. Любой тинейджер вывесит в «Фейсбуке» фотографию, где он едет в «феррари», но в реальности «феррари» есть не у каждого. То есть качеством престижности может обладать только реальное. А виртуальное непрестижно априори.
— В эпоху конюшен престижно было иметь своё авто, а теперь авто может быть хоть у кого и престижно иметь коня, — подтвердил Глеб.
— Это уже навсегда, точнее, до тех пор, пока существует институт престижа. Престижно иметь реальное: дачу, а не бонус в отеле, яхту, а не скидку на круиз, навыки фехтования, а не коррумпированного прокурора. И я, дэнжеролог, занимаюсь статусными и престижными вещами: я разбираюсь в культурных смыслах явления.
— А разве для вас здесь есть что-то интересное? — Глеб удивился. — Я же рассказал вам по телефону, что могила Абракадабры — увы, фальшивка, подделка, никакой не восемнадцатый век.
— Угу. — Дорн весело кивнул и процитировал: — «В Америке нет стиляг. Но мы-то есть!»
— Что вы имеете в виду?
— Фальшивка или не фальшивка могила демона на Калитниках — это оценка антиквара. Мы же не продаём эту могилу. Для нас она — культурный объект. Парадоксально, но могила существует в качестве артефакта! Значит, я изначально неверно идентифицировал сабджект, породивший всю эту аномалию…
— Генрих Иванович, — взмолился Глеб. — Я же простой смертный!..
— Сабджектом в дэнжерологии называется вещь, запечатлевшая в себе важную поведенческую стратегию определённой культурно-исторической ситуации. Аккумулятор большого объёма информации. Я решил, что могила демона чумы является архивированным файлом с гигантским текстом о чуме. Знаете, в фильмах ужасов герои находят какую-нибудь Книгу Мёртвых, какой-нибудь Некромикон, читают его и вызывают из ада всяких демонов. Книгу Некромикон можно уподобить сабджекту в дэнжерологии. Хочешь прекратить извержение нечисти — воздействуй на Некромикон как-то иначе, прочти другое заклинание из этой же книги, что ли… Но я ошибся. Могила на Калитниках — подделка. Она оказалась не собственно текстом, а ссылкой на другие тексты. Ссылка сбросила нас туда — и дезактивировалась. Закрылась дверь, исчез проход. Мы обречены существовать рядом с чумой, то есть рано или поздно заразиться и погибнуть.