Конагер
Шрифт:
— Что случилось, мистер Конагер?
— Ничего особенного. Для грешников, угнавших скот мистера Тэя, настали злые времена, но если они не дураки, то сейчас едут на восток и радуются жизни.
Он взглянул Эви в лицо.
— Миссис Тил, у вас остался еще тот чудесный суп? Вы видите перед собой чертовски голодного ковбоя.
Он поел, поглядывая через окно на дорогу — так, на всякий случай, а потом обратился к Лабану:
— Сынок, а не хотел бы ты заработать пару долларов и бесплатно прокатиться в дилижансе?
Лабан
— Да, сэр, пожалуй. А что надо делать?
— Надо помочь мне довести это стадо до Плазы. Я заплачу тебе два или даже три доллара и посажу в дилижанс.
— Мам, хорошо? Я поеду?
— Ладно. Поезжай. Вы ведь будете за ним присматривать, мистер Конагер?
— Скорее он за мной. Ваш сын славный и сильный мальчуган, миссис Тил, и станет хорошим ковбоем.
Прибыв в Плазу, они разместили скот на торговом дворе и зарегистрировали его.
В платной конюшне конюх покосился на пять решеток на лошади Лабана.
— Эй, послушай-ка… — начал он.
— Нет, ты послушай, — прервал его Конагер. — Я оставляю здесь эту лошадь, пусть ее заберет любой скотокрад из пятирешеточных. Можешь так им и сказать. Владелец вряд ли явится за ней — а если вдруг таковой объявится, то можешь смело говорить друзьям в салуне, что видел настоящее, как Эйб Линкольн, честное привидение.
— Ты зарегистрировал скот?
— У меня коровы с ранчо «СТ», а я, тамошний пастух, собираюсь их немедленно продать и взять с покупателя расписку. Будь я проклят, если потащу их назад на ранчо в такую-то погоду. Деньги донести гораздо легче.
Конагер и Лабан перешли улицу и заглянули в салун, который, подобно другим салунам, являлся еще и клубом, и информационным бюро, а также местом торговых сделок и аукционов. На пороге Конагер помедлил, осматриваясь, и заметил Малера, сидевшего в дальнем углу. Входя, он предупредил Лабана:
— Ты меня не знаешь, держись подальше. Салун не место для мальчишки, но у нас есть одно дело.
Одетый в кожаную куртку квадратный человек, стоявший у стойки, наблюдал за ними. Малер поднял глаза, узнал старого знакомого, и его лицо застыло.
Конагер подошел к стойке.
— Вы Том Вебб?
— Да, я.
— Я пастух с ранчо «СТ». Привел двадцать семь голов неплохого скота и хочу его продать. Выпишу вам счет, а вы мне дадите расписку в подтверждение покупки.
Вебб заколебался.
— Я не против купить скот. Но не странное ли время для продажи ты выбрал?
— Этот скот украли. — Конагер говорил отрывисто, не стараясь понизить голос. — А я его вернул, но слишком далеко и трудно гнать его назад на ранчо по такому снегу.
Крис Малер сидел неподвижно, уставясь в стакан с пивом. На лице его застыла ледяная маска. Конагер подчеркнуто не обращал на него внимания.
— А что случилось? — спросил кто-то.
Конагер пожал плечами. Он не стал расстегивать свой полушубок, хотя револьвер под ним оставался теплым — таким, как надо. Кон не хотел никакой заварушки. Он проделал тягостный путь в мороз и снег и был вынужден действовать жестоко. Теперь бесконечная усталость заполонила каждую его косточку, каждую жилочку. Ему не хотелось распространяться о событиях минувших дней, просто объяснил все в двух словах:
— Шел по следу за стадом до хижины к северу от дома миссис Тил. Обнаружил скот, сжег хижину и привел стадо сюда.
— Шел по следу? В такой снег?
Конагер посмотрел на говорившего и тихо сказал:
— Я шел по следу. Случайно узнал о хижине. Когда потерял след, подумал, что они могут быть там. Так и оказалось.
Несколько минут царило общее молчание. Затем Вебб решил:
— Пойду взгляну на скот.
— Ты узнал, кто украл стадо? — спросил один из посетителей.
— У них лошади с клеймом «Пять решеток», — громко ответил Конагер.
Крис Малер отодвинул свой стул и встал. Он постоял минуту, опираясь руками о стол и не поднимая глаз. Потом резко повернулся и стремительно вышел из салуна.
Глава 13
Предшественник весны, холодный и сырой ветер свистел над бурой равниной. Эви с тревогой посматривала на свой скот, потому что и коровы, и обе лошади болезненно отощали. Суровая зима далась тяжело. Жгучие ночные морозы и горячее дневное солнце превратили снег в прочный наст, и теперь даже лошади не могли добывать себе корм из-под него. Если только вскоре не появится зеленая травка, телята погибнут.
Но никаких признаков близкого пробуждения природы пока не появлялось. Весна ожидалась холодной и затяжной. Солнце проглядывало редко, а на теплый живительный дождь даже не было никакой надежды.
Провизия, которую два месяца назад оставил Конагер, давно кончилась. Один раз остановился дилижанс, которому потребовалось починить колесо, и, к счастью, нашлось достаточно продуктов, чтобы накормить пассажиров. Это дало небольшой заработок, но Эви опасалась пускаться в путь до Плазы при нынешнем состоянии лошадей.
Дети тоже исхудали. Лабан однажды подстрелил пару белок, но на них почти не было мяса. Мука кончилась, сахар тоже. На остатках топленого сала от бекона Эви жарила детям кусочки хлеба. Она понимала, что необходимо забить одного из телят, но ей никогда не приходилось убивать животных, и она не имела ни малейшего представления о том, как это делается. Более того, ей была ненавистна сама мысль об этом. Но как найти выход?
Дважды она собиралась остановить дилижанс и попросить Мак-Клауда или Логана привезти еды из города, но каждый раз пропускала их приезд Этим утром Эви поднялась пораньше и решила дежурить у дороги неотлучно.