Конан и Небесная Секира
Шрифт:
Рику изумился. Он в жизни не видел такого чуда! Эту лодку не выжигали из толстого бревна; она была собрана из ровных и длинных пластин, похожих на гигантские листья бамбука - но кому доводилось встречать подобный бамбук? Может, когда-то он и рос в джунглях, в прежние времена, еще до того, как духи моря опустошили землю… Это казалось вполне вероятным - ведь большая пирога выглядела старой, очень старой, в чем Рику мог убедиться собственными глазами. Странно, что она все еще на плаву! Ведь дерево, как хорошо знали каброты, не может плавать в соленой воде долгие годы.
С опаской, настороженно
Поразмыслив, рыбак решил, что мореходы умерли от жажды. Ему доводилось видеть таких мертвецов: как-то одна из кабротских пирог пропала в море, а спустя месяц волны выбросили ее на берег - вместе с двумя высохшими на солнце трупами. Но эта большая лодка странствовала в соленых водах не месяц и не год - дольше, гораздо дольше! Удивительно, что покойники не рассыпались в прах, подумал Рику, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Тут пахло каким-то сильным колдовством, и маленький рыбак совсем перепугался. Злую находку сыскал он в море! Злую! Пожалуй, лучше расстаться с ней, пока зло не прицепилось к нему, словно рыба-прилипала к акульему брюху!
Он двинулся к своей лодочке, старательно отводя взгляды от сидевших рядами трупов, обтянутых пергаментной кожей, от их конечностей, подобных бамбуковым палкам, и черепов с ввалившимися глазницами. Но вдруг солнечный луч, словно отраженный зеркалом, сверкнул ему прямо в глаза. Рику остановился, разглядывая дыру в просевшей палубе. В этой части трюма не было жутких мертвецов; там, среди почерневших обломков дерева и ржавых цепей, что-то поблескивало, отливая перламутровым лунным светом. И формой эта странная вещь тоже походила на луну - вернее, на месяц с двумя острыми рогами, слегка изгибавшимися наружу.
Рику, очарованный, замер, потом лег плашмя на хрупкие доски, осторожно подцепил сверкающую половинку луны и извлек ее из обломков. Она была тяжела, слишком тяжела для тонких рук чернокожего пигмея! Но он никогда не видел подобной красоты и мощи, а потому тянул изо всех сил. Чудо, настоящее чудо! Коснувшись холодного блистающего лезвия, рыбак покачал головой и недоуменно сморщился; он не был знаком с металлом, ибо каброты вполне обходились деревом, раковинами и рыбьими костями.
С трудом перевалив находку через борт, Рику спрыгнул следом в свое суденышко, схватил весла и принялся лихорадочно грести к берегу. Инстинкт подсказывал ему, что нужно поскорей убраться отсюда, отплыть подальше от остова древнего корабля. Видимо, эта поспешность и спасла маленького рыбака - по крайней мере, на сей раз. Судно вдруг начало рассыпаться: обломок
Он греб с полудня почти до самой вечерней зари, и серебряный месяц, прикрепленный к толстому древку, лежал у его ног, на днище пироги. Лежал словно хищный зверь в засаде, не обнаруживая ни силы своей, ни смертоносной стремительной мощи, ни коварного замысла.
Но Рана Риорда пробуждалась. Живые человеческие руки коснулись ее, она чуяла кровь и понимала, что кровь та - чужая. Кровь, которую полагалось взять! Кровь врага! Правда, враг был жалок и слаб, но это не имело значения - Небесную Секиру мучала жажда.
Рику, ни о чем не подозревая, работал веслами. Теперь он, конечно, станет первым из мужчин селения - первым после старика Лилирангады и колдуна-твеллы. Все станут уважать Рику, станут восхищаться его храбростью и тем чудом, которое он разыскал среди волн морских. Не съедобные водоросли, не рыба, не раковина - половинка луны с небес! Ее подвесят под крышей общинного дома, и там всегда будет светло… и каждый, увидев этот волшебный свет, вспомнит о подвиге Рику… вспомнит, и почтит его добрым словом…
Пирога ткнулась носом в прибрежную отмель, и маленький каброт, напрягая все силы, вытянул ее на песок. От хижин, темневших на опушке пальмовой рощицы, к нему бежали люди, и в том Рику не заметил ничего необычного - семья всегда встречала рыбака, возвратившегося с уловом из безбрежных морских пространств. Правда, на сей раз людей было слишком много… не из одной лишь его хижины, но и из всех соседних… похоже даже, со всего поселка… Люди размахивали руками и кричали - видно, приветствовали рыбака, вернувшегося с моря вместе с чудесной добычей… Но откуда они догадались, что сегодня Рику привез нечто необычное?
Потом он увидел гигантские фигуры, вынырнувшие из леса, и все понял.
Великаны! Великаны с тяжелыми дубинками, острыми копьями и раскрашенными охрой щитами! Великаны-людоеды!
Никто не встречал его… Люди бежали, спасаясь от смерти! Рику узнал вождя, старого Лилирангаду, за которым мчался целый выводок детей и десяток жен, узнал колдуна, торопливо ковылявшего по песку, узнал Кау, Сина, Джу, Миса, Килата, своих соседей, узнал юную Сеги, делившую с ним ложе… Они мчались к берегу и лодкам, словно вспугнутые ветром сухие листья - и такие же беспомощные перед яростью огромных пришельцев, перед их дубинами и дротиками с каменными остриями.
Похолодев, Рику следил, как соплеменники торопливо сталкивают в воду большие пироги, и плоты, и челны, и совсем маленькие лодочки - все, что может плавать, все, что может спасти, все, до чего удалось добраться. Но многим, очень многим не повезло - копья великанов, которые они бросали на удивление ловко и с большого расстояния, вонзались в спины, ноги и плечи бегущих, а палицы их работали без перерыва, приканчивая тех, кто был ранен или ослабел. Уже половина кабротов недвижно лежала на берегу - маленькие темные холмики на золотом песке, озаренном лучами заходящего солнца.