Конан и Небесная Секира
Шрифт:
Поразмыслив, Быстрый решил, что ночного призрака подсылает ему не Коготь. Прошла половина луны, и он удалился от родного стойбища на огромное расстояние, почти достигнув рубежей Страны Вод, легендарной Вал Йета. Кривой Коготь был могущественным колдуном, но вряд ли он мог настичь и покарать ослушника, убежавшего так далеко. Значит, дух с пылающими синими глазами не являлся посланцем Когтя? Вероятно, так! И Быстрый Олень сделал единственно правильный вывод, что грозный пришелец, вторгавшийся в его сны, как-то связан с Убийцей. Теперь, останавливаясь на ночлег, он закапывал сверток с Убийцей в землю в сотне шагов от своего костра и проводил ночь куда спокойней, чем прежде. Дух все равно являлся, но выглядел зыбким, как предутренний туман
Почему он требовал, чтобы Убийцу несли на юго-восток? Это оставалось загадкой для Быстрого Оленя. В любом случае, он не собирался подчиняться призраку; он хотел дотащить свой страшный груз до Страны Вод и утопить его там в самом глубоком озере. Пусть проклятый вернется в проклятое место, туда, откуда он изошел! И пусть лежит там до скончания времен!
Кроме этих обших соображений существовали и другие обстоятельства, более практического характера. К юго-востоку от тех мест, где кочевали сейчас Люди Травы, высился горный хребет с обледенелыми вершинами, подпиравшими небеса; идти туда значило сразу сунуть голову в пасть ненасытного Ча. Не желал Быстрый Олень отправляться и на восход солнца, ибо племя его два десятка лет продвигалось именно в том направлении и Убийцу могли найти, как бы хорошо он не запрятал магическое оружие. Кривой Коготь, шаман шаманов, почуял бы его за дни и дни пути!
А вот в озерах Вал Йета Убийцу нипочем не разыскать! Быстрый Олень был совсем мальчишкой, когда племя его кочевало в тех краях, но запомнил, что были в Вал Йета озера без дна, столь глубокие, что воды их, вероятно, граничили с Пропастью Ча, которая со временем поглотит все сущее. Но Быстрый надеялся, что до времен этой новой катастрофы еще далеко, ибо в памяти людской еще не исчезли воспоминания о прежней, случившейся тридцать поколений назад. Для людей это огромный срок, но для демонов небольшое время; не может же Страшный Ча просыпаться столь часто и трясти землю!
И потому, решил он, пусть Убийца лежит в глубочайшем из озер, а если Ча снова всколыхнет степь и горы, то проклятое оружие провалится еще дальше, в Пропасть Вечного Мрака, и - пусть помогут предки!
– угодит прямо в ненасытную утробу злого Ча. Там ему самое место!
Возможно, Убийцей овладеют другие демоны, боги серокожих себайо, пришедших в Вал Йета откуда-то с юга. Они, эти завоеватели, прогнали предков Быстрого из Страны Вод, но то было самым меньшим их злодеянием; гораздо хуже, что себайо принесли с собой Убийцу. И, как рассказывали старцы Людей Травы, победили с помощью проклятого оружия, а потом, испугавшись его злобного могущества, бросили в степи, на поле последней битвы, среди трупов, со временем ставших белыми костяками. Там, под грудой костей и черепов, Кривой Коготь и нашел его - в недобрый миг, стоивший Людям Травы многих и многих жизней!
К тем временам изгнанное из Страны Вод племя давно переселилось в степь и не помышляло о том, чтобы отбить у серокожих прежние земли. Степь была широка и просторна для всех народов, что жили в ней; ничем не хуже мест, захваченных себайо. И тут, в степи, к Людям Травы стали присоединяться бездомные, гонимые и обиженные; приходили они по-одиночке, либо семьями и целыми кланами, особенно с запада, где бушевала непрерывная война, где дикари истребляли дикарей, а их выжженные и опустевшие территории потом доставались другим дикарям, еще более страшным, среди которых были и огромные шерстистые обезьяны, обитавшие раньше на севере. Среди тех, кто прибился к народу Быстрого Оленя, попадались всякие люди: невысокие и крепко сколоченные, с каштановыми, соломенными или черными волосами, и другие, темнобровые, смуглые, с крючковатыми носами, и третьи, рослые, бронзовокожие и синеглазые, и четвертые, с иссиня-черными бородами, что росли от самых глаз, и пятые, и шестые, и седьмые… Всяк приносил и кровь свою, и своих богов, и свою магию, так что со временем Люди Травы, смешавшись в единую орду,
– не разыскал проклятого Убийцу.
О последнем сражении предков Людей Травы с себайо уже никто и не вспоминал, ибо случилось оно за десять или пятнадцать поколений до Быстрого Оленя. Но тогда серокожие наверняка одержали победу, потому что поле битвы было завалено пробитыми стрелами черепами, а Люди Травы в те времена не знали лука. В одном же месте скелеты и черепа громоздились целым холмом и выглядели странно - рассеченными с такой силой, какую руки человеческие не способны приложить к каменному топору. Кривой Коготь, тогда еще колдун молодой и честолюбивый, начал рыться в огромной груде костей и откопал Убийцу. Себе на потеху, остальным - на горе!
Люди Травы не знали, почему серожие расстались со своим магическим оружием. Возможно, затерялось оно среди завалов мертвых тел, возможно, и не старались его найти, решив, что послужил Убийца достаточно и лучше забыть о нем навсегда и не вспоминать. Мудрецы себайо ведали об этом страшном амулете куда больше Кривого Когтя и, наверное, побаивались его. Но Коготь не боялся; он нашел Убийцу, и взял себе, и сделался великим колдуном, шаманом над шаманами. Теперь вожди и люди степного племени трепетали перед ним.
Быстрый Олень, мучимый ночными видениями, приближался к Стране Вод и думал, думал, думал. Быть может, Кривой Коготь не столь уж виноват, как ему казалось вначале? Быть может, призрак, истинный повелитель Убийцы, тоже являлся шаману? Сначала - просил, потом стал требовать, приказывать… И Коготь подчинился… Подчинился ради власти над племенем, а не забросил Убийцу в глубокий овраг, не закопал в землю и не отправился в Страну Вод, чтобы разыскать то проклятое поле давней битвы и сунуть Убийцу в груду черепов! Не иначе, как злобный Ча овладел разумом шамана! Ча любит кровь и трупы, страдания и смерть - как раз то, что творил Убийца в руках колдуна.
Отец и старшие братья рассказывали Быстрому Оленю, что, овладев магическим оружием, Коготь сильно переменился. Он начал ходить с воинами в набеги - а такого раньше не делал ни один шаман!
– он принялся грозить соседям, обещая извести их до последнего человека, он стал подговаривать вождей идти на восход солнца, покоряя все племена, какие встретятся по дороге. Слова же свои он подтверждал сильным и страшным колдовством: любой набег, любая стычка с его участием неизменно заканчивались победой. Да, Люди Травы тоже умирали, но противников гибло стократ больше, ибо ни палица, ни каменный топор, ни молот из кремня, ни копье с обсидиановым наконечником не могли остановить сверкающий полукруг Убийцы. Лезвие его резало и камень, и дерево, и кости, и человеческую плоть.
Сперва Люди Травы, опьяненные победами, торжествовали. Никто не спрашивал, где и когда Кривому Когтю удалось найти такой могущественный амулет, залог победы и воинской славы. Но проходило время, и соседние племена, с которыми теперь уже только ссорились и не мирились, стали опасаться Людей Травы. Прошел слух, что ими овладел Ча, Хозяин Ледяной Бездны, а это значило, что от них нужно держаться подальше. Что ж, степь велика, всем места хватит! И соседи откочевали, скрылись с глаз, рассеялись, как пар над котлом, исчезли, словно облака, гонимые ветром. Никто больше не торговал с Людьми Травы, не обменивался диковинами, не отдавал своих девушек и не брал женщин от их костров. Они очутились в пустоте, ибо земли вокруг были просторны, а людей в них мало, и всякий мог скрыться от всякого. И больше не приходили к ним с запада странники разного обличья и не просились принять в племя - не хотели мешать свою кровь со злым народом. Зла же и на западе хватало.