Конан и Посланник мрака
Шрифт:
— Последний обряд в честь несчастного графа Монброна,— вздохнула Чабела.— Какие мы все-таки бессердечные. Райан нас звал… И Тотлант.
— Ничего, выпьем за Маэля вечером, когда дело решится,— ответил киммериец, наблюдая за поднимающимся к небу столбом оранжевого пламени.— Жалко парня. Зря я втянул его в эту безумную карусель… Кром Великий! Только гляньте!
Чабела сдавленно ахнула, а Эрхард отпустил такое словечко, что Конан посмотрел на старого короля с уважением. Просперо воскликнул:
— Она решилась ударить первой! Магия
Над головной частью войска принца Тараска сгустилось маленькое тугое облачко сплошной черноты, закрутилось ураганным вихрем, и из плотного извивающегося тумана прямиком по немедийцам шарахнула толстая розовая молния. Над полями прокатился густой мощный гром. Однако цели своей молния не достигла. В сотне локтей над землей она распалась на тысячи красноватых искр, медленно гаснувших в воздухе.
Похоже, ксальтотун тоже не дремал и противопоставил свое искусство магии Камня.
Потерпев неудачу, Дана пришпорила коня и, описав по полю большую дугу, галопом поскакала в сторону своей армии. За ней стелился длинный ярко-алый плащ, похожий на язык пламени.
Последняя попытка уговорить Тараска отступиться с треском провалилась.
— Начинается,— низким, очень напряженным голосом проронил Конан.— Как и положено, Тараск пошел в бой — у него позиция атакующая, не обороняющаяся.
Над отрядами пришедшего из Бельверуса войска поднялись сигнальные вымпела, трубы пророкотали общепринятый на Закате сигнал «Атака; аллюр быстрая рысь», и темный клин кавалерии вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее покатился к занятой мятежниками возвышенности. Земля чуть заметно вздрогнула.
— Если не случится ничего особенного,— заинтересованно сказал Эрхард,— исход битвы прояснится уже к полудню. Не у тех, ни у других нет резервов, чтобы бросать их в бой.
— А вон там — кто? — сощурила глаза Чабела, всматриваясь в темную точку, появившуюся на краю бранного поля.— Какой-то одинокий всадник…
— Не различу,— покачал головой Конан.— Слишком далеко. Наверное, такой же любопытный, как и мы.
— Я знаю, кто это,— послышался сзади грустный голос подошедшего Тотланта.— Кстати, всем доброго дня, если этот день вообще можно назвать добрым. Я прочитал заклинание Орлиного Глаза и отлично рассмотрел этого самого «любопытного». Эллар, маг из Рабиров. Он никуда не поехал. Он вернулся, а теперь стоит и ждет чего-то.
— Дождется, что его сметет немедийский клин,— проворчал Конан, глядя, как конница Тараска все ближе и ближе подходила к пешему строю мятежников.— Вот оно, сцепились! Ну, сейчас кому-то не поздоровится!
Острие кавалерийского копья вошло в ряды щитников, как нож в масло, а через несколько мгновений до праздных наблюдателей донеслись первые звуки начавшегося сражения. И оно обещало быть долгим и яростным.
* * *
Хальк Юсдаль
Барон Юсдаль не ночевал в своем законном маленьком владении, то есть в шатре на землях аквилонского лагеря. Он приткнулся в углу палатки Райана Монброна, решив сменяться по очереди с Рейе, Меланталь и Цинтией Целлиг, бдевшими возле походной кровати, на которой лежал Маэль Монброн. Маэль и в самом деле здорово смахивал на мертвеца. Требовалось беззвучно просидеть рядом с ним какое-то время, чтобы уловить еле заметное, прерывистое дыхание. Оно становилось все тише и тише, и, наконец, прекратилось. Сорок второй граф Монброн из Танасула, двадцати семи лет от роду, вдохнул последний раз, и на большее у него не хватило сил. Древняя магия забрала его жизнь, оставив только телесную оболочку.
Первой смерть Маэля обнаружила Цинтия. Истерические рыдания немедийки подняли посреди ночи на ноги всех остальных. Когда стало ясно, что графу Монброну не поможет ни лекарская наука, ни магия, Рейенир отправился седлать коня, намереваясь съездить в Алгиз и раздобыть все необходимое для похорон, а заодно договориться с тамошним жрецом Митры о прочтении необходимых молитв. Райан молча накрыл своего почившего родственника вытащенным из вьюка новеньким бархатным плащом винно-алого цвета, постоял рядом и ушел из палатки.
Хальк высунулся следом, обнаружив, что маг из Танасула миновал с десяток шагов, сел на подвернувшийся валун и теперь бесстрастно созерцает хлопоты по устройству обороны лагеря Семи Королей. Посмотрев на выражение его лица, Хальк решил не торопиться с соболезнованиями. Райан Монброн походил на человека, собравшегося кого-то прикончить и тщательно обдумывающего, каким наиболее мучительным способом это проделать. Даже верная собака не отважилась приближаться к хозяину, и, тихо поскуливая, бродила вокруг палатки.
Цинтия продолжала рыдать, невнятно что-то выкрикивая. Попытки Меланталь успокоить ее закончились провалом, и девице-гулю пришлось прибегнуть к иному способу. Она бесцеремонно повернула залитое слезами и перекошенное лицо Цинтии к себе, заглянула в глаза, и спустя миг немедийская баронесса обмякла, погрузившись в глубокий сон. Цинтию осторожно перенесли в дальнюю часть палатки, завернули в плед и оставили в покое, ибо сейчас помочь ей все равно никто не мог. Должно пройти время, чтобы раны затянулись, а дурные воспоминания изгладились из памяти.
— Проспит до конца дня,— изрекла Меланталь.— Главное, не забыть бы о ней, если придется спешно удирать.
Вернувшийся Рейе привез из деревни возок с дровами и изрядно напуганного разворачивающимися вокруг событиями служителя Митры, преклонного годами, но вполне ясного разумом. Поленья вывалили на землю у подножия холма и принялись складывать из них невысокую усеченную пирамиду — основу для погребального костра. Тотланта, пришедшего узнать, не улучшилось ли состояние Маэля, отослали к шатру