Конан и Слуга Золота
Шрифт:
Много времени на это не ушло.
Вскоре они с Ригиной сошлись у массивных дверей, высотой в добрых десять футов. Излишне говорить, что никакого выхода они не нашли.
– Слушай, если бы это не было явной глупостью, я бы сказала, что мы в султанской сокровищнице! – отодвинув с глаз мокрые от пота волосы, Каринэ фыркнула, и сердито трахнула кулачком по массивной неподатливой створке. Та отозвалась равнодушным гулом. Похоже, за ней была… всё та же пещера.
– Да-а-а… – протянула расстроенная и взмыленная ещё больше Каринэ Ригина, – Может, ты и права! Вот деньжищ-то! И знаешь, что самое страшное –
– Ага! – Каринэ, вернувшись на бренную землю, всунула между толстых створок кинжал с золотой рукоятью, и что было сил нажала, – Сейчас попробуем… Уф-ф…
Кинжал, будь он неладен, сломался. Свинство. Каринэ оцарапалась.
– Ха-кха-кха! – издевательский глухой смех раздался за их спинами. Обе стреми-тельно обернулись, причём Каринэ судорожно сжимала в выставленной руке бесполезный обломок, а Ригина инстинктивно прижалась к ней.
Но это оказалась лишь их сумасшедшая напарница.
– Уж не бежать ли вы пытаетесь? – от грозных интонаций хриплого голоса у обеих невольно забегали мурашки по коже, и противный липкий страх сковал тела и сердца, – Ха-ха-ха! Напрасно. От НЕГО – не убежите! Я чувствую! Я ощущаю его! ОН скоро будет здесь! Он приближается, его не остановить! Спасенья нет!!!
От слов безумной, как бы дики и нелепы они не были, обеих обнявшихся подруг вдруг бросило в жар. Прижавшись спинами к равнодушному дереву, они во все глаза смотрели на сидевшую теперь к ним лицом красавицу.
О, да, сейчас неподдельная страсть в голосе придала ей какую-то неземную красоту. Волосы, словно ореолом окружали голову с горящими фанатичным блеском глазами, придавая поистине неземное выражение лицу с правильными чертами. (Наверное, это и имели в виду побывавшие с ней мужчины?) Правда, встретиться с ней во второй раз почему-то никто из них желанием не горел…
Бездонно огромные фиолетовые глаза отражали теперь лишь пламя факелов. Каринэ вдруг подумалось, что всё это слишком фантастично и глупо, чтобы быть чем-то иным, чем страшный сон. Кошмар.
Но проснуться почему-то не получалось.
Наконец она первой решилась нарушить страшную затянувшуюся паузу:
– Кто? Кто идёт?
– Ха-кха-кха! – в смехе теперь проскальзывали истерические нотки, – Смерть!
ОН – смерть для всех нас! Мы умрём! Ха-ха-ха!
Ригина не придумала ничего лучше, как грохнуться в обморок.
***
Пока всё необходимое было доставлено, на улицах стало совсем темно.
Конан, внимательно проверяя и осматривая, одел всё выбранное и подогнанное, на себя. Попрыгал. Нормально. Ничто нигде не гремит. Удобно. А под широким плащом и совершенно не заметно.
– Значит, ждут в переулке на площади? – уточнил он.
– Да. Напротив помоста для продажи невольников. – тон Шеймоса не позволял понять, то ли он сердится, то ли волнуется, – Назовёшь себя, покажешь перстень. Главного зовут Ринат. Они сделают всё, что скажешь. И помни – я ни о чём ничего не знаю. А ты – не знаешь меня. Кстати, они-то точно меня не знают! Хе-хе.
– Хорошо. Мне пора.
– Ты сыт?
– Вполне. – ужин, которым Шеймос накормил киммерийца наверху, где он был для всех, даже домочадцев, Дерхем-оглы, может, не блистал изысканностью, зато зажаренное на курдючном сале мясо здоровенной бараньей ноги наполнило варвара силой и энергией.
Вегетарианцам такого не понять.
– Что ж… Скажу лишь одно: удачи!
– Спасибо!
Конан выскользнул в темноту переулков и затерялся в лабиринте старого города большой смертоносной, и совершенно бесшумной кошкой.
Выждав минуты две, Дерхем-оглы вернулся в свою опочивальню, она же и кабинет, и огорошил свою молодую жену из местных:
– Салтанат, вставай! Быстрее. Бери Ривката и Таркана, и прямо сейчас поезжайте в Мессантию. Лошади уже ждут. Ничего с собой не берите, только вот эти деньги. Не переодевайтесь – что будет нужно, купите в дороге. Еду тоже. Поживёте пока там у Левеб-оглы. Вот письмо – там я ему всё, что нужно написал. Вернётесь, только когда я разрешу! Ну, быстрее!
Тридцатилетняя красивая и серьёзная женщина слишком хорошо знала своего властного и расчётливого мужа, чтобы возразить хоть словом, или замешкаться хоть на секунду. Раз он так сказал – значит так надо!
И только когда она с двумя его юными сыновьями под надёжной охраной восьмерых личных и проверенных телохранителей скрылась из глаз, Шеймос облегчённо вздохнул, и вернулся в дом.
Ему самому уезжать было никак нельзя. Он слишком заметная фигура. Сплетни и домыслы не должны повредить престижу его… организации. Ведь это может отразиться и на его родных и близких. А он теперь настолько стар, что работает уже только на них! Но вот оставить их здесь – значит подвергнуть ещё большей опасности. А самому ему умирать рано или поздно придётся.
Риск, конечно, велик. Слишком даже велик…
Но он должен остаться. Быть может, от его решений зависит судьба не только нескольких человек, но и чего побольше…
Да, он должен быть на посту – в гуще событий.
Чёртов варвар! Как много от него зависит! Только бы не подвёл.
А то, несмотря на возраст, так хочется ещё пожить!
***
Полчаса прошли в тщетных попытках открыть двери. Хрипловато-трескучий смех их сумасшедшей сокамерницы, эхом отдающийся в недрах глухого пространства, сильно раздражал запыхавшихся женщин. Ригина даже, в порыве негодования подбежав к истеричке, надавала ей увесистых пощёчин – Каринэ еле утихомирила коллегу.
Переломав с пяток клинков, и слегка изрезав несколько досок, обе здорово устали, и, присев всё под той же дверью, утирали пот, и тихо переговаривались. Каринэ предлагала попытаться поджечь доски, Ригина боялась, что тогда они все задохнутся в дыму. Пожалуй, такая опасность и впрямь была реальна в глухом закрытом пространстве пещеры.
Но остановило их не это, а отсутствие кремня и кресала.
Странный звук разнёсся под сводами.
Откуда-то из средней части подземелья, из самой большой по виду кучи золота, хлынул словно золотой туманный поток. Он образовал на полу перед двумя вновь вцепившимися в плечи друг друга, женщинами, огромную, загадочно колыхавшуюся и бурлящую жёлтую лужу.