Конан из Киммерии
Шрифт:
Я услышал в саду шум драки и вышел посмотреть, потому что подумал, что это моя собака рвет вас на куски. Тут является Тхак. Забрызганный кровью, он вылез из куста. Прежде чем я понял, каковы его намерения, он подскочил ко мне с ужасным воплем и ударил меня так, что я потерял сознание. Больше я ничего не могу вспомнить. Я могу только предположить, что он по какому-то непонятному капризу своего получеловеческого разума снял с меня одежду и бросил в туннель еще живого. Из каких соображений — это только богам известно. Очевидно, когда он вышел из сада и ударил меня, собака была уже убита. И вне всяких сомнений, потом он убил Джоку, которого вы видели в доме мертвым. Джока пришел бы ко мне на помощь, несмотря на то что сила Тхака была ему хорошо известна. Джока всегда его ненавидел.
Мурило смотрел в зеркало на тварь, сидевшую перед дверью с терпением, достойным любого животного. Он ужасался при виде его огромных лап, которые так заросли шерстью, что казались покрытыми мехом. Существо было сильным, широким в кости, слегка сутулым. Багряное одеяние треснуло на его неестественно широких плечах, и таким образом Мурило получил возможность увидеть, что и они покрыты густой черной шерстью. То, что выглядывало из-под красного капюшона, было, несомненно, звериной мордой, но тем не менее Мурило признал, что Набонидус был прав, когда говорил о Тхаке как о звере лишь отчасти. Что-то в красных мрачных глазах, в неуклюжей позе, во всем облике этого создания было такое, что поднимало его над животными. Это жуткое тело обладало разумом и душой, которые так сильно напоминали человеческие. Мурило был потрясен, когда заметил пусть еще слабое, смутное, но все же родство между человеком и этим уродливым монстром, и ему стало по-настоящему дурно при одной только мысли о том, из каких глубин первобытного звериного состояния с трудом поднялось человечество.
— Он же нас видит, — сказал Конан, — Почему он не хватает нас? Он мог бы с легкостью разбить это окно.
Мурило понял, что варвар принял зеркало за окно, в которое они попросту заглянули.
— Он нас не видит, — заверил его жрец. — Мы смотрим через это стекло в комнату, которая находится над нами. Дверь, которую, как мы видим, стережет Тхак, находится на верхнем конце этой лестницы. Благодаря такому расположению зеркал мы можем заглянуть в комнаты наверху. Вы видите вот это на стене? Маленькие зеркальца направляют изображение комнаты в эти трубы, затем, с помощью других зеркал, оно передается дальше и наконец в увеличенном виде отражается в большом зеркале.
Мурило подозревал, что жрец опередил свое время на столетия, когда изобретал и создавал эти механизмы. Конан, напротив, стал рассматривать все это как своеобразное колдовство и решил не ломать больше над этим устройством голову.
— Я проектировал подвал в качестве подземелья и погреба. Я уже не раз прятался здесь и наблюдал в зеркало, как те, кто приходили ко мне со злыми намерениями, встречали свою участь.
— Но почему Тхак следит за этой дверью? — спросил Мурило.
— Он должен был слышать, как закрылась подъемная решетка. Когда она поднимается, наверху это становится известно благодаря колокольчику. Он знает, что кто-то проник в туннель, и теперь ждет его появления. О, он был прилежным учеником! Он видел, что случается с теми, кто входит в дверь, если я при этом дергал за шнур на стене. И теперь он хочет проделать это со мной.
— Мы можем что-нибудь предпринять, пока он сидит здесь так терпеливо?
— Боюсь, что только наблюдать за ним. Пока он находится в этой комнате, мы не посмеем подняться по лестнице. Он обладает силой гориллы, и ему будет совсем нетрудно разорвать нас на куски. Но ему даже не придется напрягать мускулы. Достаточно просто потянуть за знакомый шнур на стене, чтоб отправить нас всех в вечность, как только мы откроем дверь.
— Каким образом?
— Я обещал помочь вам выбраться отсюда, — ответил жрец, — но отнюдь не раскрывать свои секреты.
Мурило хотел что-то сказать и внезапно замер. Чья-то рука украдкой отодвинула шторы одной из дверей, ведущей в другие покои. В комнату осторожно заглянуло смуглое лицо. Блестящие глаза с угрозой уставились на спину в красном одеянии.
— Петреус! — прошипел Набонидус, — Митра, воистину, собрание всех гарпий!
Из-за плеча первого показались лица других — смуглые, узкие лица, пылающие от возбуждения.
— Что им всем здесь нужно? — пробормотал Мурило и непроизвольно понизил голос, хотя он знал, что его не могут слышать наверху.
— Ну и как вы думаете, чего ищет Петреус со своими пылкими юными патриотами в доме Багряного Жреца? — Набонидус рассмеялся. — Посмотрите только, с каким вожделением глазеют они на того, кого принимают за своего заклятого врага. Они стали жертвой того же недоразумения, что и вы. Вот будет потеха поглядеть на их рожи, когда они уразумеют, что к чему.
Мурило молчал. Все происходящее казалось ему нереальным. У него было впечатление, что он смотрит пьесу в кукольном театре или что он превратился в бестелесного духа, который, никем не замеченный, наблюдает за людьми.
Он увидел, как Петреус предостерегающе приложил палец к губам и кивнул заговорщикам. Мурило не понял, заметил ли Тхак вторжение. Человек-обезьяна не менял своей позы. Он сидел неподвижно, спиной к той двери, через которую проскользнули заговорщики.
— Они пришли с той же целью, что и ты, — прошептал Набонидус в ухо Мурило. — Только причины, побудившие их к этому, куда более патриотичны, чем просто себялюбие. Ну да, поскольку собака мертва, стало совсем нетрудно шляться по моему дому. Ох, какая возможность устранить эту угрозу раз и навсегда! Если бы только на месте Тхака был я — один прыжок к стене, один только раз дернуть за шнур…
Петреус уже переступил порог, его спутники следовали за ним вплотную, кинжалы их блестели. Неожиданно Тхак поднялся и с быстротой молнии повернулся к ним. Вместо ненавистного, но знакомого лица Набонидуса они увидели жуткую образину, и это лишило их воли, как и Мурило несколько часов назад. С пронзительным воплем Петреус отшатнулся, и это повергло его сообщников в бегство. Они спотыкались, цеплялись друг за друга, а Тхак одним гигантским прыжком подскочил к стене и резко дернул за толстый шнур, который висел перед дверью.
Обе половины занавеса тут же полностью раздвинулись, и что-то просвистело в воздухе, излучая неопределенное серебристое сияние.
— Он вспомнил! — в восторге крикнул Набонидус. — Этот зверь уже наполовину человек! Он видел, как это делаю я, и он не забыл! Смотрите теперь! Смотрите!
Мурило заметил, что теперь дверной проем был закрыт тяжелой стеклянной пластиной. Сквозь нее он различал бледные лица заговорщиков. Петреус протянул руки, словно обороняясь от нападения Тхака, но затем он коснулся прозрачной преграды. Судя по его жесту, он что-то сказал, обращаясь к своим товарищам. Благодаря тому что занавеси были раздвинуты, те, кто находился в подвале, могли наблюдать все, что происходило в комнате с непрошеными гостями. В паническом страхе они ринулись к двери, через которую, очевидно, вошли сюда, и остановились как вкопанные, натолкнувшись на другую невидимую преграду.