Конан из Киммерии
Шрифт:
Ньорд, предводитель асов, покачал головой.
— В снегу были только твои следы, Конан. И великанов в доспехах из льда мы не нашли.
Киммериец сел, разминая ладонью шею.
— Кром! Рехнулся я, что ли? — Насупившись, он поглядел на равнину, где ветер играл серебристой снежной пылью, — Но эта девушка, босая и нагая, плясавшая в снегу, мне не приснилась! Я видел ее — так же ясно, Ньорд, как вижу тебя. И я почти поймал ее! Она была в моих руках, но тут вспыхнуло пламя… холодное пламя…
— Бред, — губы Ньорда скривились. — Бред! Он и в самом деле сошел с ума! Как ты думаешь? — Он взглянул на Хорсу, своего помощника.
Но Горм, седой воин с пронзительными серыми глазами, растиравший ступни Конана, покачал головой.
— Ты ошибаешься, вождь.
Хорса стукнул кулаком в кольчужной рукавице по щиту и рассмеялся.
— Хо! Все знают, что старый Горм рехнулся после Вольравенской битвы, где ему проломили шлем, а заодно и башку! Что за Атали? Сказки! Я согласен с тобой, Ньорд: он просто бредит! — Хорса похлопал киммерийца по плечу, — Взгляните на его панцирь и кровь, что сочится из трещин… Бой был жесток, и любой из этих ран достаточно, чтоб подхватить горячку! Он бежал в пустыню, но гнался за призраком, разве не так?
— За призраком? — повторил Конан, посматривая на стиснутую в кулак левую кисть, — Может, и за призраком. Но я притронулся к ней… притронулся…
Он смолк, разжал пальцы, застывшим взглядом уставившись в свою ладонь. Потом протянул руку Ньорду и Хорее, и усмешки сползли с лиц асов. В полной тишине они смотрели на клочок полупрозрачной газовой фаты, на сиявший лунным блеском обрывок вуали, не знавшей прикосновения смертных ткачей.
Королева Черного побережья
(рассказ, перевод А. Прутцкола)
Проведя в родных киммерийских горах несколько месяцев и окунувшись в подзабытую уже стихию межклановых войн, Конан возвратился в цивилизованные хайборийские королевства. Послужил он наемным мечом в Немедии, побывал в Офире. Время это оказалось бедным на приключения — в кои-то веки выдалась передышка между бесконечными войнами, казалось бы, этому можно только радоваться… Но Конан чувствовал себя, как рыба, выброшенная из воды, и в поисках острых ощущений он отправился в Аргос…
1
Пираты
Как лист, весной разбуженный,
Сгорит в осенней кроне,
Так сердце отнял суженый
У грозной девы моря…
Был полдень — время, когда сонное знойное марево заливало город. Улицы, ведущие к порту, в этот час выглядели пустынными; даже собаки укрылись в тени домов и заборов. Торговец сидел у своей лавчонки, лениво отмахиваясь от жирных мух, рядом копошился в отбросах нищий старик. За углом, у порога таверны, прикрыв голову рваной мешковиной, дремал какой-то гуляка в разорванной на спине тунике.
На высокобортной галере, стоявшей возле пирса, разомлевшие от жары моряки неторопливо ставили большой полосатый парус. Крепкий бородатый мужчина, видимо шкипер, бранясь, подгонял их.
Царившие вокруг тишина и покой внезапно были нарушены гулким стуком копыт и шумом погони. Вдали, в самом начале улицы, ведущей к морю, показался всадник на черном коне и, ураганом промчавшись мимо по пыльному факту, вылетел на пристань. Там он осадил жеребца — так, что скакун присел на задние ноги; затем всадник спрыгнул на землю и помчался к пирсу и готовой отплыть галере. На бегу он обнажил меч — огромный, длиной в четыре
— Отчаливай! — заорал незнакомец и одним взмахом клинка перерубил причальный канат.
— Ты кто такой, бандит? Нечего тут распоряжаться! — вскипел шкипер, — Кто тебе дал право взойти на мой корабль?
Обнаженный меч уперся в грудь моряка.
— Отчаливай! — рявкнул незнакомец. — Отчаливай, во имя Крома! Или твоя лоханка утонет в крови команды!
Затем непрошеный гость бросил тревожный взгляд на берег — там, в самом конце улицы, уже показался мчавшийся галопом отряд гвардейцев. Бородатый шкипер, несмотря на свою вспыльчивость, хорошо разбирался в людях; не было сомнений, что воин осуществит свою угрозу. А потому бородач отдал приказ и, отстранив острие меча, взялся за багор и оттолкнул судно от причала. Моряки быстро и сноровисто выполнили команду, потом взялись за весла; паруса наполнились ветром, и галера заскользила прочь от берега.
Гвардейцы на взмыленных лошадях вылетели на пирс. Вслед судну неслись проклятия, угрозы и приказы вернуться.
— Эк их разобрало! Пусть побесятся, — Усмешка скривила губы незнакомца. Он обернулся к шкиперу: — Не гневайся, приятель. Видит Кром, я заплачу тебе, сколько скажешь, когда ты высадишь меня на берег. Кстати, куда мы направляемся?
Воин вложил клинок в ножны и выразительно тронул зазвеневший кожаный мешочек, притороченный к широкому поясу. Очень высокий, мощный, черноволосый, с мускулистыми руками, беглец был облачен в тускло поблескивающие доспехи; голову его прикрывал стальной рогатый шлем. Пурпурный плащ, наброшенный на плечи, скрепляла золотая бляха в виде головы оскалившегося неведомого зверя. Суровое лицо пестрило шрамами, а взгляд синих глаз был настороженным и внимательным.
Шкипер посмотрел на берег, где все еще суетились фигурки воинов, пытавшихся раздобыть какую-нибудь лодку и продолжить погоню.
— Ну, я-то плыву в Куш! Товар у меня — украшения, шелка да сахар. Обратно пойду с рудой, слоновой костью и жемчугом. Внакладе не останусь! — пробурчал моряк. Потом широко улыбнулся: — Я Титус, аргосец. А ты кто? И чем ты так насолил этим олухам? Понятно, дело не мое, но все же…
— Мне нечего скрывать. — Рослый воин усмехнулся. — Я — Конан, киммериец! Приехал в Аргос поискать подходящее занятие. Крепкие руки и добрый меч всегда могут кому-нибудь понадобиться, верно? Прошлой ночью сидел я в кабаке, а тут сотник королевской гвардии пристал к подружке молодого воина. Тот распалился, ввязался в драку да и прибил старого блудодея! Потом сбежал вместе с девкой. Ну, законы ты знаешь: гвардия неприкосновенна и всегда права! Кто-то донес, что я там был; утром меня схватили да отвели к судье. Задница Нергала! Старый пень стал твердить мне о долге перед страной, королем и о всяких других вещах, в которых без кружки доброго вина не разберешься. Он, похоже, думал, что я знаю, где спрятались беглецы. Ну да, знаю! Но почему надо их выдавать? Судья зудел и зудел, а сам знаешь, что бывает, когда голова трещит с похмелья… Я и уснул, прямо у его стола, а он решил, что я издеваюсь, заорал, запричитал, пообещал сгноить в тюрьме… Мне это не понравилось. Пришлось достать меч, прорубить дорогу на улицу да и дать деру! Тут на счастье подвернулся конь начальника стражи… Быстрый жеребец! Жаль, что пришлось его оставить!
Закончив свою историю, Конан с сожалением развел руками.
— Да, этих крючкотворов я тоже не жалую, — ухмыльнулся бородатый шкипер, — Много они мне крови попортили! Сам знаешь, у нас кто богат, тот и прав! А дело-то у меня торговое… прицепиться всегда можно. Думаю, по возвращении мне все припомнят! Но я-то действовал под угрозой меча… — Он снова ухмыльнулся и перевел разговор на другое. — Путешествие у нас будет долгим, и я против тебя, Конан, ничего не имею. Тем паче, что на море неспокойно и всегда может понадобиться такой воин, как ты. Да и от платы я тоже не откажусь… Может, вспрыснем сделку? Что-то в глотке пересохло… Пойдем! От моего вина у тебя в голове трещать не будет!