Конан из Киммерии
Шрифт:
Старое королевство Гиперборея, несмотря на свою изоляцию, также влило немало чужеземной крови в свои жилы благодаря обычаю похищать женщин из других племен — гирканок, асиянок, замориек. Только в провинции Гандерланд, где не было рабства, род хайборийцев до сих пор сохранился в чистоте.
Варвары также оставались неизменными: киммерийцы высоки ростом, сильны, у них темные волосы и синие или серые глаза. Люди из Нордхейма сходны с ними фигурой, но кожа у них более светлая, глаза голубые и волосы рыжие или белокурые. Пикты также остались тем типом людей, который всегда их характеризовал: невысокого роста, очень смуглые, черноглазые и черноволосые.
Гирканцы — смуглые люди и по большей части рослые и стройные, хотя постепенно
Шемиты чаще всего среднего роста, однако в тех случаях, когда преобладает стигийская кровь, могут быть огромны, широкоплечи, крепко сбиты, темноглазы, с иссиня-черными волосами и горбатыми носами.
Стигийцы высоки, темны, у них тонкие черты лица — то есть к этому типу относятся представители стигийской аристократии. Низшие касты произошли от смешения негроидной, стигийской, шемитской и даже хайборийской крови. Южнее Стигии находятся могущественные черные царства амазонок, кушитов, атлантов и гибридное государство Зембабве.
Между Аквилонией и местом обитания дикарей-пиктов находится плодородная Боссонская низменность, где живут потомки туземной расы, которые к началу хайборийской миграции были покорены одним из племен хайборийцев. Этот смешанный народ никогда не достигал того уровня цивилизации, который характерен для чистокровных хайборийцев, и был отодвинут последними на самые окраины цивилизованного мира.
Боссонцы среднего телосложения, у них не очень смуглая кожа, карие или серые глаза. Они занимаются большей частью земледелием, живут в больших деревнях под защитой стен и считаются подданными Аквилонии. Их низменная равнина простирается от внешнего королевства на севере до Зингары на юго-западе и образует нечто вроде буфера между Аквилонией и киммерийцами, а также и пиктами. Они отважные защитники, а столетия ведения войн против варваров севера и запада научили их обороне, которую не способно сломить ни одно прямое нападение.
Таким был мир во времена киммерийца Конана.
Башня Слона
(рассказ, перевод Е. Хаецкой)
Легенды гласят, что самый могучий воин Хайборийской эры появился на свет прямо на поле битвы, и этим определилась вся дальнейшая его судьба. Дело вполне возможное, ибо киммерийские женщины владели оружием не хуже мужчин, и не исключено, что мать Конана, носившая его тогда под сердцем, устремилась вместе со всеми в бой, отражая нападение извечных врагов киммерийцев — злобных ванов. Но так или иначе, доподлинно известно, что все детство Конана в той или иной степени связано было с войнами, почти беспрестанно бушевавшими между киммерийскими кланами.
Унаследовав от отца, знаменитого кузнеца и ювелира, богатырскую стать, он участвовал в битвах с того самого момента, когда впервые сумел поднять меч. Ему не было и пятнадцати лет, когда объединившиеся племена киммерийцев разорили пограничный город Венариум, возведенный аквилонцами на исконно киммерийских землях. После штурма Венариума Конан жил еще некоторое время в родном краю, но затем попал в плен к гипербореям, бежал и, вместо того чтобы вернуться на родину, отправился на юг. На его пути оказался Аренджун — знаменитый заморийский Город Воров, где и началась его карьера профессионального вора и грабителя, длившаяся добрых несколько лет…
1
Коптящие факелы бросали лишь хмурый свет в «Прожорливой глотке», где кутили, справляя свои ночные карнавалы, ворюги востока. В «Глотке» они могли шуметь и пьянствовать, сколько их душе угодно, ибо почтенные граждане избегали бывать в этом квартале, и ночные сторожа, подкупленные не совсем чистыми деньгами, не перегружали своим вниманием этот район. По узким, немощеным переулкам, мимо дурно пахнущих куч нечистот и вонючих луж бродили, качаясь, орущие, буянящие пьяницы. Сталь вспыхивала в тени, где был слышен пронзительный смех женщин, а кроме того, звон оружия и немного более тихий шум стычек. Свет пробивался из разбитых окон и широко распахнутых дверей. Запах перегара и потных тел сочился из этих дверей, звон кружек, стук кулаков по неструганным доскам столов и — как удары в лицо — разрозненные отрывки непристойных песен.
В одном из подобных кабаков было особенно оживленно. Сдавленный и пронзительный хохот гремел под низким, черным от копоти потолком. Здесь собирались висельники всех видов и родов в лохмотьях и обносках — но и в роскошнейших богатых одеяниях. Карманники с их ловкими пальцами кутили здесь, беспощадные похитители людей, искусные скалолазы — покорители фасадов зданий, хвастливые наемные убийцы со своими потаскушками, женщины, ярко раскрашенные дешевой косметикой, с пронзительными голосами. Отпетые жулики чувствовали себя здесь как дома и составляли большую часть публики — темноволосые, черноглазые заморийцы с кинжалом в рукаве и ложью в сердце. А кроме них — волки из полудюжины чужеземных стран, и среди них огромный гипербореец, молчаливый, опасный, с могучим двуручным мечом на боку — ибо в «Прожорливой глотке» мужчины носили свое оружие открыто. Кроме того, был здесь фальшивомонетчик из Шема с горбатым носом и узенькой иссиня-черной бородкой. Косоглазая бритунская девка сидела на коленях гандера с светло-каштановыми волосами — он был из бродяжничающих наемников и сейчас находился в бессрочном отпуске, который взял у разбитой армии. И жирный висельник, чьи сальные шутки вызывали громовой хохот, — по профессии он был похитителем людей. Он явился из далекого Кофа, чтобы принести заморийцам (которые рождались с такой ловкостью в этого рода ремесле, какая ему и не снилась) искусство красть женщин. Этот человек оборвал описание красоты одной из намеченных жертв, чтобы сделать смачный глоток вина. Затем он обтер губы и произнес:
— Клянусь Бэлом, богом всех воров, я покажу вам, как надо красть женщин! Еще до рассвета я перетащу эту юную штучку через заморийскую границу, где ее уже поджидает караван. Три сотни серебряных обещал мне один офирский князь за прекрасную молодую бритунку из лучшего дома. Я целые недели потратил переодетым в лохмотья нищего, выглядывая в пограничных городах что-нибудь подходящее. Да, она и впрямь девчушка как с картинки! — Он причмокнул губами, отсылая воздушный поцелуй, — И я знаю высоких господ в Шеме, которые отдали бы за нее даже тайну Башни Слона, — пробормотал он напоследок, прежде чем снова обратиться к своему пиву.
Его подергали за рукав, и он повернул голову, помрачнев от того, что ему помешали. Рослый, крепко сложенный парень стоял возле него. В этом месте он казался таким же лишним, как волк среди вшивых крыс в сточной канаве. Дешевая куртка не скрывала крепкого торса, широких плеч, могучей груди, узких бедер и мускулистых рук. Лицо его загорело на солнце до черноты, синие глаза пылали. Густая грива черных нечесаных волос падала на высокий лоб. В кожаных ножнах на поясе он носил меч.
Кофиец непроизвольно отшатнулся назад, ибо парень не принадлежал ни к одной из известных ему цивилизованных рас.
— Ты говорил о Башне Слона, — сказал чужак на языке Заморы, однако с чужеземным акцентом. — Я много слыхал об этой башне. Что за тайна?
Поведение чужака не показалось кофийцу угрожающим, кроме того, мужество похитителя подогревалось обильно потребленным пивом и вниманием его теперешних слушателей. Он весь надулся, дабы придать себе значимости.
— Тайна Башни Слона? — вскричал он, — Да ведь каждому болвану известно, что Яра, жрец, владелец могущественного колдовского камня, именуемого Сердцем Слона, живет там. В этом камне — тайна его колдовской силы.