Конан Непобедимый
Шрифт:
— Она несколько необычна. То есть игровое поле, фигурки и кубики сами по себе — ничего особенного. Пока игра не началась. Но стоит тебе бросить кубики…
— А тебе?
— Ну, и мне. Не перебивай. Так вот, стоит бросить кубики, как фигурки сами начинают двигаться по полю, и где остановится выбранная тобой… или мной, конечно, — поспешно добавил Гекмон, — туда ты и попадешь. Если сумеешь вернуться, ход перейдет ко мне. А нет… Значит, не повезло.
— Колдовство какое-то? — насторожился киммериец.
— Что ты! — всплеснул руками его собеседник. —
— А к тебе она как попала?
— По наследству. Впрочем, все это не так интересно. Будем играть?
— Сет с тобой, — махнул рукой Конан. — Не думай, что я испугаюсь какой-то игрушки, даже если в нее играли демоны Ночи.
— И мысли такой не было! — вскричал Гекмон. — Устраивайся поудобнее. Я сейчас вернусь.
Он быстро вышел из комнаты, где принимал гостя, и вскоре вернулся с большой деревянной шкатулкой. Поставив ее на стол, который за время отсутствия хозяина прибрали молчаливые слуги, Гекмон ласково погладил резную крышку.
— Джидак! — торжественно провозгласил он.
— Что? — не понял Конан.
— Джидак. Так называется игра.
Он откинул крышку, и она вместе со шкатулкой сложилась в довольно большое игровое поле. По черной лакированной поверхности змеилась тонкая серебряная полоска, которая, прихотливо изгибаясь, образовывала сложные петли и зигзаги. На блестящей ленточке мерцали темно-зеленые кружки, а в середине поля располагался большой плоский круг, который тускло светился изнутри. На краю шкатулки в небольшом углублении лежали две фигурки из слоновой кости, похожие на людей (одна — на воина, вторая — на жреца), и два четырехгранных кубика.
— Выбирай фигурку, — милостливо предложил Гекмон.
— Чего тут выбирать? — усмехнулся молодой варвар. — Воина, конечно.
— Я так и думал! — радостно засмеялся сын демона. — Первый ход — твой. — Он поставил костяного воина на голубую пластину, от которой начиналась дорожка, и протянул Конану кубики: — Бросай на поле.
Киммериец положил их на ладонь и внимательно осмотрел со всех сторон. Кубики как кубики. Самые обыкновенные. Никакого подвоха вроде бы нет.
Сложив ладони вместе, варвар несколько раз встряхнул кубики и бросил их. Они покатились по гладкой поверхности в разные стороны и остановились. На верхней грани одного из них была выдавлена одна точка, другого — три.
— Четыре, — услужливо подсказал Гекмон.
— Сам вижу, — угрюмо буркнул Конан. — И что дальше?
— Смотри.
Маленький воин вдруг ожил, бодро зашагал по дорожке, миновал три темно-зеленых кружка, остановился на четвертом и топнул ногой.
Круг, находившийся в середине игрового поля, засветился ярче, и по нему побежали картинки. Берег моря, лес, плотной стеной стоявший у самой воды, большая поляна, покрытая высокой травой, вход в пещеру, подземные коридоры, высокая гора.
— И что это значит? — удивился варвар.
— Тебе надо пройти от горы через лес к морю. Едва
Последние слова донеслись до киммерийца уже издалека.
Он не успел и глазом моргнуть, как неведомая сила подхватила его, вокруг сгустился туман, и Конан почувствовал, что летит в пустоту…
Глава третья
Тьма рассеялась, и Конан увидел, что стоит на узкой, чуть шире его ступни, площадке, прижавшись спиной к почти отвесной каменной стене. Впереди, на расстоянии половины ладони, площадка обрывалась. Там зияла пропасть, казавшаяся бездонной. Стараясь не делать резких движений, юный варвар осторожно пошевелился и посмотрел по сторонам: не стоять же тут ему вечно!
То, что он увидел, повергло бы в уныние кого угодно. Площадка, на которой он стоял, скорее, тропа тянулась вправо и влево от него, но идти по ней не имело смысла: слева она стремительно сужалась и еще в пределах видимости сходила на нет, справа она, судя по всему, тоже кончалась где-то неподалеку. Вперед также некуда. Аккуратно толкнув ногой камешек, киммериец так и не услышал, достиг ли тот дна пропасти: досчитав до ста, он бросил это неблагодарное занятие. Оставался только один путь — наверх.
Как и всякий киммерийский мальчишка, Конан вырос в горах и не раз взбирался на такие кручи, куда залетали лишь птицы. Но он знал: горы опасны и коварны, здесь нельзя расслабляться ни на миг.
Затаив дыхание, очень медленно, продумывая каждое движение, Конан повернулся к каменной стене лицом и принялся рассматривать ее. Так… Вон там, в паре шагов, кажется, есть несколько едва заметных выступов, за которые можно ухватиться. Надо бы подойти поближе. Он осторожно сделал один шаг, потом другой… Отлично! Вот здесь он и полезет наверх.
Сколько прошло времени с этого первого шага, киммериец не знал. Оно будто остановилось. Руки и ноги саднило, кожа на животе была ободрана так, словно ее изгрызли тысячи мелких насекомых, едкий пот заливал глаза, но Конан не останавливался ни на мгновение, прекрасно понимая: помедли он чуть больше, чем надо, — смерть, поторопись он, сделай неверное движение — смерть. И он преодолел подъем! Когда ему уже начало казаться, что сил больше нет, стена вдруг кончилась. Напрягшись, он отчаянным рывком бросил свое тело вперед и, облегченно вздохнув, лег ничком на довольно обширной площадке.
Постепенно сердце успокоилось и стало биться ровно, дыхание восстановилось, кровавый туман перед глазами рассеялся, силы вернулись. Варвар сел и взглянул вниз. «Странно, — подумал он, — не так уж высоко я и взобрался. Чего же так устал-то? Отвык, наверное, в этих душных городах от воли…» Но у него не было ни времени, ни желания долго размышлять об этом. Надо было идти вперед. Он посмотрел по сторонам. Все хорошо. Больше лезть наверх не придется. Вот он — спуск. Едва приметная тропинка, виляя и теряясь среди камней, бежала вниз, туда, где в легкой туманной дымке виднелись зеленые кроны деревьев.