Конан, сын Карраса

Боровых Михаил

С первыми лучами Солнца, Конан спустился в котловину, сумев провести по узкой тропке и обоих своих коней, привычных ко всяким тяготам и опасностям.

Весь день ушел у него на то, чтобы отыскать хижину, спрятавшуюся в тени старых деревьев.

Здесь, внизу котловины солнце редко достигало земли, деревья тянулись к свету, а у их корней царил полумрак.

Вблизи озеро выглядело странным, казалось каждое мгновение вода меняла цвет, а рябь по ней шла вне всякой связи с ветром.

Конан помнил легенду о драконе, но не встретил

никаких следов чудовища. Должно быть дракон или умер, или покинул эти места. Или его и вовсе не существовало в действительности.

Цель его путешествия была так близка!

Сердце Конана гулко билась в груди, когда он подошел к вросшему в землю домику и коснулся двери.

– Здравствуй, сын Карраса.
– сказала женщина, открывая ему дверь.
– Ведь я не ошиблась, и ты в самом деле сын Карраса, сына Конана-кагана?

Конан помнил, как дед называл Айрис старухой, но она вовсе не оказалась такой древней, как он думал. Во внешности ведуньи не было как будто ничего потустороннего. Перед ним стояла высокая, статная женщина, со следами былой красоты на лице. Седые волосы ее были убраны в аккуратную прическу, на ней было платье, какие носили женщины из зажиточных киммерийских семей.

– Ты знаешь кто я? Ты видела меня в своих видениях?

– Не совсем!
– рассмеялась Айрис.
– Ты как две капли воды похож на своего деда. Он жив еще?

– Жив и передавал тебе приветствие.

– Благодарю тебя. Если застанешь его живым снова, поприветствуй его тоже от моего имени. Как твое имя, сын Карраса?

– Меня назвали Конаном, в честь деда и в честь.

– Да, это славное имя. Тебя назвали в честь деда и в честь древнего героя, я знаю эту историю. Я ее помню. Проходи же, не стой в дверях Конан, сын Карраса.

Конан переступил порог.

– Наверное, ты хочешь спросить меня про дракона?
– так же улыбаясь спросила Айрис.

– Да.
– Конан почему-то смутился.

– Он спит и уже давно. Не хотелось бы, чтобы он проснулся.
– сказала ведунья.
– Так зачем ты пришел, сын Карраса?

– Я хочу узнать свой путь.
– ответил царевич.

– В дни моей юности киммерийцы говорили, что человек рождается по воле Крома, который лишь раз взглянув на него, награждает новорожденного волей, а после этого судьба принадлежит самому человеку.

– И вы на самом деле в это верили?

– Верили, во всяком случае, старались верить.

– Расскажи мне про Крома! Расскажи про Старую Родину!

– Ты только что говорил, что пришел узнать свою судьбу?

– Мне кажется, что моя судьба как-то связана со Старой Родиной. Недавно я начал видеть сны, странные сны. Я чувствую, что прошлое нашего народа как-то связано с моим будущим. Предки зовут меня, стараются указать в будущее. Так я чувствую, но не умею ни читать знаки, ни говорить с предками.

– Да, вижу не зря ты проделал этот путь, Конан, сын Карраса. И все же позволь оказать тебе гостеприимство, а уже потом мы будем говорить о прошлом и будущем.

Конан удивился, увидев на столе кашу и хлеб. Он больше готовился к кореньям и возможно, рыбе. Увидев это, Айрис сказала, что припасы ей привозят местные жители, которые тоже почитают ее колдовской дар. Конан вспомнил об изуродованном теле Чарахая, что лежало сейчас на камнях, но промолчал об этом. Он знал, что нарушил закон, но Чарахай сам бросился на него с мечом. Если Айрис такая могучая колдунья, как говорят, она самая узнает об этом. А если нет - то что ж, значит легенды преувеличили и ее силу.

Вечером они долго говорили о текущих делах киммирай, о войнах и походах, о врагах и союзниках.

Странным образом Айрис это было интересно. Конан был томим желанием начать уже задавать вопросы волновавшие его самого, но он свято чтил старую традицию - о делах нельзя заговаривать, не проведя под крышей ночь.

Утром он проснулся поздно, и когда вышел из домика, увидел, как Айрис зачерпывает ведро воды из озера.

Она выпрямилась и помахала ему рукой. Потом повернулась и поприветствовала кого-то еще.

Конан увидел, как по узкой полоске прибрежного песка, которая почти сразу переходила в уродливые корневища вековых деревьев, едут трое северян. С такого расстояния он не видел, к какому племени они принадлежат, но такие коренастые мохнатые лошади, островерхие шапки и короткие луки могли быть только у северных кочевников.

Конан повернулся к дому, думая, бежать ли ему за оружием, или стоит приветствовать новых гостей с миром.

И над озером раздались полные ужаса крики.

Киммирай ощутил, как предательский холод страха скользнул по его спине. Так кричать только люди, на которых движется неминуемая смерть.

Из воды поднялась огромная, больше лошадиной, голова на длинной гибкой шее, схватила ближайшего человека, и перекусила пополам. Всадники бросились к берегу, но чудовище настигло одного из них, стащило с лошади, и утянуло в воду.

Последний оставшийся в живых человек отчаянно погонял коня, который и без того мчался со всей прытью, на которую был способен.

Перед самой хижиной Айрис человек спешился и обнажил длинный прямой меч. Безоружный царевич стоял перед ним, как приготовленный на заклание бык.

– Опусти меч, Грим!
– вскричала Айрис.

Человек нехотя повиновался. Это был высокий, могучий в плечах мужчина со светлой бородой и волосами. Он явно не принадлежал ни к одному из степных племен.

– А ты!
– ведунья повернулась к Конану.
– Что ты от меня утаил, безумец? Ты пролил кровь на берегах Железного Озера?

– Я убил татага Чарахая. Он сам напал на меня. Я что, должен был позволить ему убить себя?
– повысил голос царевич.

– Ты должен был сказать о вашем бое! Где ты оставил его тело?