Конан Великий
Шрифт:
— С востока? — переспросил Конан. — Это из Кофа, что ли?
— Именно так, ваше величество, — терпеливо кивнул Публио. — Если вы помните, пару недель назад мы уже говорили об этом. Юный принц Амиро, наместник Кофа в Хорайе, вот уже несколько лет терроризирует восточные земли лорда Малвина…
— Точно-точно, — вмешался в разговор Просперо, сидевший за королевой. — Амиро, похоже, понимает толк в военном деле, а его амбиции простираются весьма далеко. Не удовольствовавшись ролью правителя Хорайи, он подчинил себе практически всю Кофийскую империю и стал жадно поглядывать на приграничные земли
— Слышал я про этого Амиро, — задумчиво произнес Конан. — Но вот скажите мне, дураку, зачем Малвину понадобилось открывать второй фронт, воюя с нами, если на него самого с востока наседает столь грозный противник?
— А вот это я, с вашего позволения, распишу в лучшем виде. — Гортанный голос карлика прозвучал весьма неожиданно для участников разговора. — Просто старая лиса — король Балт — предложил Малвину взаимовыгодный, по его словам, союз. Сначала Повелитель Офира должен был помочь немедийцам решить в их пользу вопрос с долиной Тайбора, чтобы обезопасить не защищенную горами южную границу королевства, а уж затем мой король клятвенно обещал выставить свои войска и поддержать снаряжением армию Офира в войне с кофийцами. Однако есть у меня сильные сомнения, что в глубине души он искренне собирался выполнить свои обещания…
— Ах, вот где собака зарыта! — рявкнул Конан и с такой силой ударил кулаком по столу, что даже тяжелый камень вздрогнул, заставив зазвенеть посуду. — Будь прокляты оба эти интригана — Балт и Малвин! Ничего, теперь, когда мы их потрепали, им будет тяжелее противостоять Амиро.
— Полагаю, что принц Амиро думает точно так же, ваше величество, — заметил Публио. — Его отряды уже начали гонять остатки кавалерии офирцев, столь жестоко пощипанной нашими стрелками.
— Неужели? Откуда же тебе это известно? — Прищурив глаза, Конан хитро посмотрел на канцлера. — Я вижу, ты, сидя в городе, получаешь новости раньше, чем мне их приносят самые быстрые гонцы.
Канцлер пожал плечами:
— Ответ весьма прост, ваше величество, Коринфийский посол при нашем дворе получает известия при помощи голубиной почты. Время от времени кое-кто из несчастных почтальонов попадает не к адресату, а ко мне в духовку. В последнем донесении, перехваченном сегодня утром, сообщается, что кофийские войска идут походным маршем на офирскую столицу — Ианту. Офирцы и их союзники немедийцы пока что не предпринимают активных действий.
Делвин ехидно усмехнулся:
— Сидят во дворце оба горе-командира и решают, Куда бежать — на восток, на запад, или запереться и держать осаду.
— Во имя Крома, да заткнитесь же вы все, наконец! — заорал Конан и, обхватив голову руками, более спокойно добавил: — Дайте подумать… Это что же получается? Мы тут празднуем, а в это время другая армия, пользуясь нашей победой над офирцами, вот-вот захватит Ианту! И кто — этот воинственный, самоуверенный, но неглупый принц Амиро! В качестве соседа он будет куда хуже, чем нынешний фанфарон Малвин.
Придворные закивали головами. Конан помолчал и, поразмыслив, объявил:
— Дело весьма серьезное и достаточно срочное. Но полагаю, что после такой вечеринки нам всем следует отдохнуть, расслабиться. — Киммериец непроизвольно
повернулся в сторону королевы Зенобии. — Поэтому я соизволю отложить обсуждение до завтра. Но в полдень я жду вас у себя с вашими соображениями на эту тему… Эй, виночерпии!
Король щелкнул пальцами, подгоняя слуг, и праздник закрутился с новой силой. Когда череда восхитительных блюд подошла к концу, сменившись десертами, в зал вошла вторая группа танцовщиц. Эти девушки уже были знакомы придворным. Красиво подобранные шелка, изящные украшения, умелое профессиональное исполнение страстных танцев — все это отличало бывших наложниц из королевского гарема, который монарх содержал до того, как его сердце было отдано королеве Зенобии.
Двигаясь в такт зажигательной музыке, девушки закружились в танце. Некоторые легко вспрыгнули на столы и танцевали там, не задев ни единого кубка или блюда. При этом с каждым новым скачком все ускоряющегося ритма одеяния танцовщиц словно таяли на их телах, обнажая прекрасную гладкую кожу.
Сам Конан оказался атакован двумя наиболее энергичными танцовщицами. Его глаза горели, пальцы щелкали в такт барабанам, казалось, вот-вот — и киммериец не сдержит порыва страсти и схватит одну из девушек, чтобы прижать ее к себе в чувственных объятиях. Впрочем, присутствие королевы Зенобии заставляло его сдерживать свои чувства, ограничиваясь лишь восторженными замечаниями в адрес танцовщиц:
— Великолепно, Мора, ты, как и раньше, — в отличной форме, девочка! Эй, Лилит, не перетрудись! Голова закружится. Иди, иди сюда, присядь ко мне на колени. Давненько мы с тобой спокойно не говорили…
Поглядывая на терпеливо следящую за всем этим королеву, девушки продолжали свой вызывающий танец на минимально безопасном расстоянии от Конана; по первому же едва заметному знаку Зенобии они немедленно переместились подальше, в сторону центра зала, откуда стали соблазнять других придворных.
Вскоре многие из гостей закружились в чувственном танце. Некоторые, преимущественно парами, стали расходиться по бесчисленным залам дворца. Никто даже не заметил, в какой момент зал покинул Конан, крепко обнимающий Зенобию и что-то нежно нашептывающий ей на ухо.
За столами остались лишь слишком пьяные гости, уже не заинтересованные в женском внимании, а также те, кто убежденно сторонился женского общества. Одна из танцовщиц, самая миниатюрная из всего гарема, закончила свой танец в недвусмысленной позе перед стулом Делвина. Карлик гневно завращал глазами и даже замахнулся на девушку лютней, а затем слез с груды подушек и оскорбленно удалился к камину, где провел ночь, не смыкая глаз, пристально глядя на догорающий огонь и тлеющие угли.
— При дворе говорят, что мы с тобой, малыш, — занятная парочка.
Конан сидел за письменным столом в кабинете Восточной Башни его дворца, слушая, как Делвин перебирает струны лютни. Солнечный свет острыми лучами прорывался сквозь узкие окна-бойницы, освещая свитки и пергаменты, разложенные на королевском столе. Конан еще раз перечитывал распоряжения и военные приказы, затем подписывал их длинным пером и запечатывал воском из подогреваемого свечой тигля. Поставив свою личную печать, Конан откладывал документ в сторону. Из угла кабинета, где на маленьком стульчике сидел карлик, доносились мелодичные аккорды,