Концептуальные исследования. Введение
Шрифт:
Соответственно, наивная картина мира определяется как «донаучная», представляющая собой «отражение обиходных (обывательских, бытовых) представлений о мире» (см. работы Ю.Д. Апресяна, С.Г. Воркачева, Е.В. Урысон, Е.С. Яковлевой).
Разведение научной и наивной картин мира также имеет давние истоки и восходит к предложенному A.A. Потебней тезису о разграничении «ближайшего» (собственно языкового) и «дальнейшего» (соответствующего данным науки) значений слова, что предопределяет и дифференциацию научных и обыденных («наивных») классификаций. Отличия научных и наивных классификаций проиллюстрированы на примере биологии (Булыгина, Шмелев 2000) и зоологии (Гура 1997). Так, научная зоологическая классификация царства животных очень сложна и многоступенчата. Большинство же людей вполне
Различие между научной и «наивной» картинами мира особенно ярко проявляется при анализе слов естественного языка, используемых и в качестве терминов, например линия, сосуд, тепло, точка и др. Интересны в этом отношении рассуждения И.А. Бодуэна де Куртенэ о количественности в языковом мышлении, отличающейся от математической количественности (Бодуэн де Куртенэ 1963: 312–319, 323). Классическим стал пример из работы Л.В. Щербы, содержащий толкование понятия «прямая линия»: «Прямая (линия) определяется в геометрии как 'кратчайшее расстояние между двумя точками'. Но в литературном языке это, очевидно, не так…Прямой мы называем в быту 'линию, которая не отклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)'» (Щерба 1974: 280).
Своеобразной точкой отсчета в изучении «наивной» картины мира является доклад Ю.Д. Апресяна «Дейксис в лексике и грамматике и наивная картина мира», прочитанный на конференции в Кутаиси в 1985 г. и опубликованный в «Семиотике и информатике» в 1986 г. Идея наивной картины мира, в интерпретации Ю.Д. Апресяна, состоит в том, что в каждом естественном языке отражается определенный способ восприятия мира, который навязывается в качестве обязательного всем носителям языка. В способе осмысления мира «воплощается цельная коллективная философия, своя для каждого языка, иногда она называется наивным реализмом (термин Р. Халлига и В. Вартбурга), потому что образ мира, запечатленный в языке, во многих существенных деталях отличается от научной картины мира» (Апресян 1995: 629).
Исследователь указал на то, что «понятие наивной модели мира дает семантике новую интересную возможность. Языковые значения можно связывать с фактами действительности не прямо, а через отсылки к определенным деталям наивной картины мира, как она представлена в данном языке» (Апресян 1995: 630). В результате подобного изучения становится возможным выявление универсальных и национально своеобразных черт в семантике естественных языков, прояснение фундаментальных принципов формирования языковых значений (Апресян 1995: 630).
Концепция картины мира получает свое развитие в работе Ю.Д. Апресяна «Образ человека по данным языка: попытка системного описания» (1995), где особо отмечается, что способ концептуализации действительности, свойственный каждому языку, отчасти универсален, отчасти национально специфичен, кроме того, он «наивен». «Наивные» представления о мире являются не менее сложными и интересными, чем научные, и обобщают опыт интроспекции десятков поколений. «В наивную картину мира входят наивная психология, наивная антропология, наивная физика, наивная геометрия и т. д. Именно в наивных представлениях ученые видят зачатки научной классификации» (Пименова 1999: 10). Наивная и научная классификация объектов мира отличаются друг от друга. Пример такого различия – представления о Байкале: в научной классификации это озеро, в народном восприятии это море (славное море, священный Байкал). Другой пример такого расхождения – представления об арбузе, который в обыденном сознании ассоциируется с фруктом, а в научной классификации арбуз относится к классу ягод.
«Чрезвычайно большую роль в деятельности сознания играют стереотипы. Эти стереотипы существуют у каждого носителя языка, однако практически ни один словарь не дает о них представления. Стереотипы проявляются в виде культурной составляющей концептуальных структур» (Пименова 2009: 67). Интересен, например, факт общего мнения о появлении мудрости у человека. Согласно
Однако и здесь заметны лингвокультурные различия. Если для русских выражение мудрый не по годам человек означает «молодой, но взрослый (не ребенок)», то для англичан привычно выражение the child is wise for his age, которое переводится на русский как «ребенок умен не по годам (но не мудр!)» (ср.: Зодчество тогдашнего времени было немудрое, детское; затеи его состояли только в некоторых наружных прикрасах. Лажечников. Басурман).
«Наивная» картина мира становится одним из основных объектов изучения для Московской семантической школы, Школы логического анализа языка и целого ряда лингвистов. Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев, развивая концепцию «наивной» картины мира, обращают внимание на необходимость разграничения «осознанных» и «неосознанных» наивных представлений о мире. «Осознанные» наивные представления о мире могут быть эксплицированы их носителем, они относятся к области так называемой Popular Science. Особенно представительны в этом отношении такие области знания, как политика, здоровье, погода и язык, именно на эти темы любят рассуждать самые разные люди, не являющиеся, как правило, специалистами в данных областях. «Неосознанные» представления имплицитно содержатся в высказываниях носителей языка и реконструируются лингвистами. «Имплицитная» («наивно-языковая») картина мира представляет собою конструкт, создаваемый лингвистами в целях наглядного и компактного описания правил употребления языковых единиц (Булыгина, Шмелев 2000: 9—11).
«Наивная картина мира» как «факт обыденного сознания воспроизводится пофрагментно в лексических единицах языка, однако сам язык непосредственно этот мир не отражает, он отражает лишь способ представления (концептуализации) этого мира национальной языковой личностью» (Воркачев 2001: 67). В.Б. Борщев отмечает, что «в каком-то смысле именно язык структурирует мир, накладывает на него сетку понятий, создает то, что и называется наивной картиной мира» (Борщев 1996: 207).
Большинство лингвистов определяют языковую картину мира именно как «наивную» (Ю.Д. Апресян, С.Г. Воркачев, Е.И. Зиновьева, В.А. Маслова, М.В. Пименова, Е.В. Урысон). Например, Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев указывают, что понятие «наивной» картины мира «иногда конкретизируется, так что говорят о «наивно-языковой» (или просто «языковой») «картине мира» (Булыгина, Шмелев 2000: 9), а Е.В. Урысон, рассуждая об отличиях научного и обыденного знания, пишет, что «языковую картину мира принято противопоставлять научной», и именно «язык отражает наши самые обычные, житейские представления о том или ином объекте (ситуации)» (Урысон 1998: 3).
При изучении языковой картины мира выясняется, что исследуемый фрагмент необыкновенно точно соответствует нашим, до сих пор никем не эксплицированным представлениям о данном явлении действительности, и в то же время этот же фрагмент во многих случаях удивительно отличается от научного знания, которое современный образованный человек склонен рассматривать как эталон «правильных представлений» (Урысон 1998: 3). Так, например, наивная антропология в русской наивной картине мира предполагает совершенно иное строение человеческого существа. Внутри человека есть нечто, что скрывается в теле; это – живое, самая чувствительная область внутри тела (тронуть за живое).