Концерт «Памяти ангела»

Шмитт Эрик-Эмманюэль

Образ Риты, мадонны безвыходных положений, святой невозможного, ограненным бриллиантом сверкает в этих историях. Блеск его то отсвечивает

иронией или цинизмом, то порождает желание действовать и надежду. Его мерцание отражает двойственность добра: то, что представляется благом одному, будет горем другому, то, что губит Петра, спасет Павла. Святая Рита — явление, которое само по себе ни о чем не говорит, но через которое говорит о себе другой.

Этот лейтмотив — не мое, писателя, пояснение. Это укол копья, подстрекательство, таинственный импульс, заставляющий читателя задуматься.

Сегодня утром я получил письма от немецких коллег, которые внимательно прочли повесть «Мсье Ибрагим и цветы Корана». Среди комплиментов нашелся и один упрек: «Почему вы не объяснили причину того, что господин Ибрагим все время повторяет: „Я знаю лишь то, что написано в моем Коране“».

Я ответил ему одной фразой:

«Потому что я хотел, чтобы вы нашли ее сами…»

Когда книга закончена, начинается ее жизнь.

С сегодняшнего вечера я ей больше не автор. Ее авторами отныне становятся читатели…

Вольтер говорил, что лучшие книги — это те, что наполовину созданы воображением читателя.

Подписываюсь под этой мыслью, но от себя хотел бы добавить: если только у читателя есть талант…

Еще одно уточнение: если читатель окажется талантливее, чем я, это меня вовсе не смутит. Напротив…