Кондор принимает вызов (Орден Посвященных)
Шрифт:
Демченко незадолго до планового вывода Первого сводного ДШБ из Чечни получил сквозное ранение в правый бок. После выписки из госпиталя он еще год с небольшим прослужил в бригаде морской пехоты в должности комроты, затем ушел на гражданку. Осуждать его за такое решение никто не стал - на скудную офицерскую зарплату семью нынче не прокормишь. Тем более что Иван не принадлежал к числу первопроходцев, к тому времени часть уже успели покинуть многие. Среди них были и те ребята, с кем Бушмина связывали тесные товарищеские узы. Саня Прохоров, к примеру, подался в РУОП, третий год служит в местном СОБРе, Володя Мокрушин перевелся в Морской, Юра Калайда ушел в подразделение антитеррора УФСБ…
– В честь чего праздник, Ваня?
Бушмин, зацепив вилкой ломтик ветчины, отправил его в рот. Как ни странно, аппетит у него был зверский. Сказывалось и то, что за сутки с лишним у него не побывало во рту и маковой росинки.
– Ну ты даешь!
– хмыкнул Демченко.
– Я ж тебе вчера звонил, предупреждал, что нагряну. Забыл?
– А, ну да… - За бурными событиями нынешней ночи Бушмин, кажется, позабыл обо всем на свете.
– С праздником тебя, дорогой.
– Да и хрен с ним, с Первомаем.
– Демченко вгрызался крепкими зубами в куриную ногу.
– Скучно, Андрюха… Света в Гомель укатила, к родителям, а заодно и мелкого с собой прихватила.
– Семейная драма?
– Боже упаси, - Демченко ожег его укоризненным взглядом.
– Все у нас тип-топ. Меня по службе не отпустили, а так бы и я с ними за компанию прокатился, к теще на блины… Предки мои забурились в Прибрежное, сам понимаешь, весенне-полевые сейчас в полном разгаре. Теперь их в городе до поздней осени не увидишь. Участок там о-го-го, настоящая ферма. Надумал я тут как-то и сам в огороде покопаться, но куда там - не допускают. Ты у нас, Ваня, весь израненный, говорят, тебе здоровье поберечь нужно…
Бушмин, глядя на его плутоватое лицо, невольно рассмеялся. У Вани Демченко цветущий вид, да и весу в нем почти центнер, сплошь тренированные мышцы. В ОМОНе он на хорошем счету.
– Кстати, я утром Прохору звонил, предлагал составить нам компанию.
– А что Саня?
– Бушмин поднял глаза.
– У него какие-то свои планы. Говорит, в следующий раз. Калайда тоже на следующей неделе освободится. Может, в Балтийск все вместе прокатимся, навестим гвардейцев…
Демченко посмотрел на циферблат настенных ходиков, висящих на противоположной стене. Стрелки показывали четверть девятого. За окном заметно темнело.
– Санек дежурил сегодня, и по времени он уже отстрелялся… Слушай, а эта гнида так и продолжает тебя до сих пор прессовать?
– Ты о ком?
– опешил Бушмин.
– Какая гнида?
– Казанцев, твой "лепший друг".
– Ах вот ты о ком, - Бушмин нахмурился.
– Не знаю, что и сказать. Да кто я такой, в конце концов? Что я за величина и на кой я ему сдался? Наверняка он уже успел забыть о самом факте моего существования…
– Не скажи, брат, не такой он человек, - рассудительно заметил Демченко.
– Я еще не забыл, какой облом случился, когда я попытался пристроить тебя к нам. Шеф поначалу дал добро - берем твоего Бушмина, какие проблемы… А уже на следующие сутки поставил меня в известную позу. "Ты что же, - говорит, - сучий потрох, делаешь?! Почему сразу не сказал, что твой дружбан находится в контрах с самим Казанцевым?!" Я даже сам не ожидал такой реакции.
Бушмин мрачно покрутил головой.
– Сам видишь, Ваня, здесь мне ничего не светит. Думал, пока не найду для себя подходящее занятие, как-нибудь перебьюсь. Буду на тачке калымить, еще что-нибудь придумаю… Но это тоже не дело, можешь поверить мне на слово.
– У меня есть один знакомый фирмач в автомобильном бизнесе, могу за тебя словечко замолвить. Будешь в "эскорте" работать, тачки из-за кордона перегонять. В месяц до штуки баксов выходит.
– Пожалуй, будет лучше всего, если я соберу вещички и переберусь в родные края, в Тулу. Мне эта мышиная возня уже порядком надоела.
Демченко неторопливо промокнул губы бумажной салфеткой.
– Что-то я перестал тебя понимать, брат. Из всех нас ты считался самым упертым, в хорошем смысле этого слова. Хребет у тебя крепкий, сам в этом не раз убеждался. И с "чехами" ты дрался грамотно и смело, хотя хрен поймешь, за что мы с тобой кровь проливали… И что я сейчас наблюдаю? Бушмин, "энша" батальона морского спецназа, тот самый "черный дьявол", которого дружно материли в радиоэфире "чехи", решил вдруг капитулировать перед каким-то подонком из числа нуворишей! Честно говоря, я не предполагал, что тебя можно так легко сломать…
Бушмин, сохраняя внешне безразличный вид, потянулся к пачке за сигаретой. Ночное приключение по-прежнему не выходило у него из головы. Он всецело доверял товарищу, их дружба прошла через все испытания и передряги, но уже по зрелом размышлении решил, что не стоит посвящать Демченко в историю с "черным монахом". Но вместе с тем ему было любопытно узнать, к каким последствиям привел его анонимный звонок. Иван наверняка в курсе последних событий, у него и можно было разжиться полезной информацией.
– Давай лучше сменим тему. Что у нас новенького в городе?
– В каком смысле?
– На криминальной ниве.
– О, здесь у нас жизнь бьет ключом, - Демченко оживился.
– Я сегодня в ночь работал, ребята из отдела по нераспространению наркотиков пробили адресок притона…
– Так ты ночью дежурил?
– поднял брови Бушмин.
– Да нет! Я же говорил - внеплановое мероприятие… Короче, повязали мы в одной развалюхе на Черниговской наркош и только успели отвезти их в райотдел, как нас тут же высвистали на Василевского, там ночного сторожа на площадке застрелили. А заодно и псину его приговорили…
У Бушмина сразу пересохло в горле. Запоздало мелькнула мысль: нужно было еще днем включить телевизор, наверняка об этом сообщали в новостях. Может, и в отношении "черного монаха" что-нибудь прояснилось бы.
– Что за площадка, Иван? Это где автоцентр строят?
– Нуда, на Литовском валу. Там по ночам сразу двое охранников дежурят. Одного застрелили, второй отбился кое-как и поднял тревогу.
– Ваня, а когда это было по времени? Кого-нибудь из этой бригады уже удалось задержать? Что там вообще произошло, ты в курсе?