Кондор улетает
Шрифт:
Маргарет встала и встряхнулась, точно собака.
— Анна, он прав. Тебе следовало привезти Энтони в город, а не держать его все лето взаперти.
Анна тоже встала, и платье облегло ее безупречными складками. Она с откровенным омерзением посмотрела на ком родственной плоти по другую сторону кровати их отца.
— Мы все хотели бы поступать не так, как поступали.
Маргарет сказала после паузы:
— А, к черту! Какой смысл ссориться. Пойду прокачусь немного.
— Мне тоже не помешает подышать свежим воздухом, — сказала
Маргарет надула щеки и насмешливо описала пальцем круг.
— Ого-го-го-о-о-о!
Их каблуки простучали по коридору, и все стихло.
Мисс Холлишер появилась из своего угла, обретая внушительность и достоинство, как надуваемый воздушный шар. Доктор Дойл возился с аппаратурой, поворачивая шипящие вентили. Что-то ему не понравилось, и он нетерпеливо постучал по вентилю согнутым указательным пальцем.
— Я сейчас вернусь, — шепнул он мисс Холлишер. — Надо это сменить.
Она сосредоточенно кивнула.
Стэнли посмотрел на свои руки. Они лежали на спинке кровати, черные пальцы сжимали металлическую трубку, как кривые когти. И он вдруг увидел себя птицей, большой черной птицей, которая сидит на кровати Старика и ждет…
Он разжал пальцы.
— Пожалуй, я пойду, — сказал он мисс Холлишер.
— Нет, — сказал Старик.
Стэнли подскочил — по-настоящему подскочил на несколько дюймов.
— Мне пора домой, — сказал он растерянно.
— Нет, — сказал Старик, и его веки медленно разомкнулись. — Не сейчас.
— Я промок.
— Переоденься, — сказал Старик.
Мисс Холлишер поднялась со стула.
— Стэнли устал, сэр. Я же тут, рядом.
— Дура, — тихо сказал Старик. — Поживей.
По распоряжению мисс Анны, которая всегда обо всем заботилась, в комнате персонала в особом шкафчике хранилась для него сменная одежда. Он сбросил мокрый костюм, второпях порвав рубашку. Ну и что, подумал он, я же богат и могу себе это позволить.
Он стер грязь с ног и бросил полотенце на кучку мокрой одежды. Трусы он натянул задом наперед, и ему пришлось снять их и надеть как следует, а потом уже облачиться в темный костюм дворецкого.
— Он спит, — беззвучно выговорили губы мисс Холлишер как раз в ту секунду, когда глаза Старика открылись.
Как бы не так, подумал Стэнли. Он прятался там и торопил меня.
— Подгони машину, — сказал Старик.
— Я оставил ее у двери.
— Помоги мне встать, — сказал Старик.
— Нет, нет, нет, нет, — сказала мисс Холлишер.
— Я схожу за каталкой, — сказал Стэнли.
— Я пойду, — сказал Старик.
Она попыталась его остановить, но наткнулась на руку Стэнли. Он отвел ее пальцы.
— Бросьте это, мисс Холлишер.
— Ч-ч-что вы д-д-делаете? — Она заикалась от волнения.
— Он хочет встать, — терпеливо объяснил Стэнли.
— Я сейчас же позову доктора, вот что! Вы с ума сошли!
Глаза Старика нащупали ее, полные ненависти и, омерзения.
— Пошла прочь.
— Вы слышите? — Стэнли взял
Потемневшие глаза Старика благодарно его погладили.
Как собаку, которая поняла, чего от нее требуют, подумал Стэнли.
Мисс Холлишер открыла рот и закрыла его опять, булькнув слюной.
Стэнли обхватил Старика и поставил его на пол. Они пошли — медленно, очень медленно. И все-таки через два шага силы оставили Старика, и он повис на руке Стэнли. Не то чтобы он такой уж тяжелый, думал Стэнли, но неудобно, что он сбоку. Если бы просто взять его на руки, было бы проще, но он хочет чувствовать пол под ногами.
Эти мягкие кожаные ноги волоклись по блестящему кафельному полу, нарушая больничную тишину.
Стэнли принялся отсчитывать секунды. Сорок пять, сорок шесть. Коридор был по-прежнему пуст. Только бледно-зеленые стены, как в чистом аквариуме, и сияющий зеркальный пол. Ступни Старика слабо шевелились, как рыбьи плавники.
Во всяком случае, им никому не придется объяснять, куда они идут.
Семьдесят шесть, семьдесят семь…
Вот и двери. Снаружи совсем рядом блестит мокрый лимузин. Старик повернул голову. Что-то мелькнуло в его глазах. Веселая усмешка — вот что увидел Стэнли. На дне этих глубин сидел, поджав ноги, маленький мальчишка. (Стэнли казалось, что он ясно разглядел его. Или же он увидел свое отражение?) Сидел и смеялся.
Старик медленно поднял руку и указал.
— Что? — спросил Стэнли. — Что?
— Сигнал, — сказал Старик внятно. — Дай сигнал тревоги.
Он указывал на красный пожарный сигнал.
— Дать сигнал, сэр? — Стэнли уставился на стеклянный ящичек. — Но ведь надо будет разбить стекло.
— Валяй, — сказал Старик.
Поддерживая Старика правой рукой, Стэнли ударил по ящичку левым кулаком. Стекло затряслось… Дурак я буду бить его голой рукой, подумал он. Но только… погоди-ка, стекло ведь затряслось, так может… Он попробовал сдвинуть его в сторону. Безрезультатно. Ом толкнул его вверх, не рассчитав силы, — оно выскочило и со звоном разбилось на полу.
Уж очень мы шумим, подумал Стэнли и тут же добавил про себя: ну и что? Ведь мы же сейчас дадим сигнал пожарной тревоги.
Старик потянулся к ручке и не достал. Стэнли подсунул ладонь под дрожащий локоть, сжал его и приподнял. Пальцы Старика скользнули по ручке, сомкнулись на ней. И повернули.
Под взметнувшийся звон Стэнли усадил Старика в машину — осторожно, не торопясь. Пожарный колокол звенел и где-то снаружи, заглушаемый гулом ветра и дождя.
Передача включилась почти без щелчка. Звон замер позади, слышен был только шорох стеклоочистителей и стук дождя по металлу. Стэнли вел машину ровно и спокойно, не превышая скорости, внимательно следя за другими автомобилями. Словно вез что-то драгоценное. Словно большой черный лимузин был набит золотом. Осторожнее. Осторожнее.