Кондотьер Сухоруков
Шрифт:
— Постой, сиятельный вождь! Не надо!
— Чего? — командир в гневе раздул ноздри.
— Не надо на этих кидаться. Много их, не сомнем.
— Мы им в спину ударим…
— Ну да, первый натиск бойкий выйдет. Но они не побегут. Развернутся и ударят. Понимаешь, вождь? Много их…
— Струсил?
— Что? Дурак! — рявкнул уже на бегу куитлатек, забыв о почтении.
Бежавший рядом Отмеченная Спина нахмурился и в два шага догнал приятеля, чтобы снова образумить его. Локтем. Или еще чем-нибудь.
— Пойми, сиятельный вождь! Не спасем мы
— Значит, поляжем! — зло отмахнулся Желтое Лицо. Нашел время кликать беду, недоумок!
— А можно не полячь! Можно одним ударом всех спасти! — почти со слезами в голосе заблажил Вочтуиката, даже не заметивший, как нависла над его плечом сильная рука вождя йопи. Нависла, но замерла.
— Да о чем ты полоумный? — сбивая дыхание, в сердцах выкрикнул предводитель.
— Направо глянь! Вон — на паланкины их, на шесты разукрашенные! Они же свою тапириху на поле боя привели. И все эти герои перед нами — это ее лучшие бойцы! Ее личная стража, понимаешь?
— Что понимаю?
— Да то, что она там почти одна осталась! Глянь, у паланкинов двадцатка народу, да и то почти все — слуги!
— Но здесь наших окружают! Тут не до славы! Не до добычи!
— Не в славе дело, вождь! Для этих нюсави тапириха — всё! Их защитник пред богами и злыми духами! Завалим ее — и нюсави конец!
Желтое Лицо сбился с шага. Проклятье! До окружающих гору врагов осталось всего полпути. Его воины на бегу уже вкладывали дротики в атлатли… Что делать?
Легкий резкий ветерок обдул его разгоряченное тело — а перед ним уже выросла живая гора. Отмеченная Спина с яростной размалеванной мордой вдруг встал перед бегущими золотыми. Взмахнул лапищами с копьем и щитом — и заорал на ломаном четланском:
— За мной! За Змей! Кормить Змей! Славный кровь!
Он так крикнул, что его приказ, казалось, накрыл всю долину. Вздрогнули не только золотые, но миштеки-нюсави, ползущие на гору. И такое это было «за мной!», что подчиниться ему захотелось каждому. Даже Желтое Лицо не мог оторвать взгляд от раскрашенного лица йопи.
А тот, не дожидаясь реакции, еще раз властно махнул копьем, указывая на ставку местной правительницы — и рванул вниз, широким шагом нарезая землю.
— Ну, ветер! — восхищенно присвистнул Вочтуиката и кинулся следом.
— Да чтобы вас Чужой сожрал! — возопил в небеса Желтое Лицо. — Бегом! Вниз!
По счастью, золотые были привыкшими к внезапным приказам. Моментально перестроились и с воодушевлением кинулись вслед за «разрисованным» вождем.
Пробегая мимо недоумевающих перьеносных миштеков.
Внизу пришлось краем столкнуться с ополчением. Отмеченная Спина, не дожидаясь своих, с яростным криком сам кинулся на бедных нюсави, которые даже в числе нескольких десятков человек вдруг почувствовали себя совершенно беззащитными перед этим воплощением духа войны. Обсидиановым ножом вошел Спина в толпу, рассек ее, а в прореху рвануло подоспевшее Золотое воинство.
Осталось совсем немного — подняться на противоположный склон.
— Ааа! Запа… запаниковали, псины! — вопил, задыхаясь, Вочтуиката, чудом догнав длинноного вождя йопи. — Ты гляди!… Уходят… бегут, гады!
Поднимающееся Золотой воинство встретил жидкий строй из десятка мак и копий. Это были лучшие воины нюсави, но они лишь на двадцатку вздохов смогли остановить четлан, которых вел размалеванный демон ярости.
Однако, пока герои гибли, правительница миштеков с прислугой уже мчалась прочь с места схватки. Мчалась без паланкина, валяющегося неподалеку, на своих одутловатых ногах, поддерживаемая верными слугами.
— Тапириха ты жирная! — заломил руки Вочтуиката. — Уходит, тварь!
— Догнать! Догнать! — ревел разгоряченный пробежкой Спина.
— Да времени нету, — сплюнул в сердцах куитлатек.
Вдруг он заметил перепуганную служанку, притаившуюся возле паланкина.
— Ага! — разведчик в два шага подскочил к тетке, выхватил нож и махом рассек горло.
В несколько ударов он отделил голову бедняги, схватил за волосы и побежал к краю террасы.
— Орите! — крикнул он золотым. — Орите все, как резаные! Швыряйте вниз опахала эти сраные, тряпки крашеные!
Четлане быстро поняли задумку куитлатека и подняли шум.
А внизу уже царило смятение. Кто-то видел яростный рейд Золотого воинства с расписным демоном во главе, некоторые заметили разгром ставки и улепетывающую правительницу. Эти люди уже в ужасе роняли дреколье и тоже бежали прочь, если не валились без сил наземь. Но значительная часть миштеков всё еще мучительно атаковала неколебимый утес Черного воинства, увлеченная суматохой схватки.
Но и эти люди невольно оборачивались на странные крики за спиной. И холодели от ужаса, глядя на разоренную ставку великой и славной йиацехе, на кровожадного бродягу, размахивающего отрубленной женской головой…
Леденящий вой поднялся над долиной, сотни и сотни миштеков-нюсави бросали оружие и, схватившись за волосы, бежали! Бежали прочь, бежали в родной город, к храму, ибо страх обуял их.
…Золотые собирали добычу на месте ставки, когда на террасу ворвался сам владыка Хуакумитла, оберегаемый двадцаткой черных. На лице его играла буря противоречивых эмоций, непонятно было, в радости он великой или гневе.
— Ты! — заорал он, выхватив взглядом Желтое Лицо. — Ты их сюда повел?!
Командир золотых закаменел. Все-таки Хуакумитла хотел, чтобы золотые атаковали отряд, который обходил утес…
— Мой, — встал между владыкой и Лицом «разрисованный». — Мой повелеть злотым ходить сюда.
— Повелеть? — вздел изумленно брови Сухая Рука.
— Да, — ни капли не смущаясь, подтвердил рослый йопи. — Мой хотеть кровь тапириха.
— Надо же, — Хуакумитла, кажется, все-таки слегка развеселился. — Захотел — и повелел. А зачем тебе кровь тапирихи?
— Отмеченная Спина слышать говор друг. Говор Вочтуиката. Что тапириха очень дорогой. Кровь дорогой. Моя хотеть пролить кровь в дар Змей! Чтобы боженька Змей дать победу твой…