Конец белого ордена
Шрифт:
В девять часов утра нашелся Корабельников. Никогда Володя не видел Глеба Илларионовича таким довольным, как в момент встречи.
— Целый, невредимый, — радостно говорил Глеб Илларионович, крепко стискивая руку парию, — и двух крупных щук выудил, привел под конвоем. Ну, говори…
Выслушав рассказ Корабельникова о том, что произошло с ним на квартире у балерины, Якубовский распорядился:
— Этого Севского надо немедленно арестовать. Василий Никитич, действуй. Белогвардейцы встревожены и попытаются скрыться. Севского
Пожелав друг другу удачи, они расстались.
Баженову в помощь выделили красноармейцев из чекистского отряда. На автомашине он помчался в Измайлово.
В контрольно-пропускной будке часовой потребовал от Баженова мандат. Баженов предъявил документы. Часовой вызвал караульного начальника. Это был Касаткин. Увидев мандат Чека, Касаткин побелел и стал что-то лепетать в свое оправдание.
Оставив на контрольно-пропускной будке трех красноармейцев с наказом никого не выпускать, Баженов с остальными бойцами быстро направился к канцелярии.
У складских и служебных построек был обшарпанный вид. В грязных стенах зияли трещины, крыши во многих местах провалились, рамы с выбитыми стеклами вкривь и вкось висели на петлях. На плацу где попало стояли поржавевшие полевые орудия, военные двуколки.
Постучавшись, Баженов вошел в кабинет начальника артиллерийского склада. Склонившись над ящиком письменного стола, Севский судорожно рылся в бумагах, видимо, что-то искал. При виде штатского человека с потертым портфелем он недовольно поморщился. Спросил неприязненно:
— В чем дело? Кто вас сюда пропустил?
Баженов не спеша подошел к столу, положил свой неказистый портфелик и, берясь за пуговицу кармана френча, произнес:
— Инспектор Наркомпроса по делам искусств. Хочу предложить для бойцов охраны билеты в цирк…
— Какого черта! — наливаясь кровью, бешено крикнул Севский. — Не до билетов мне сейчас. Убирайтесь отсюда.
— Имею честь говорить с Севским Анатолием Ивановичем? — невозмутимо спросил Баженов, не обращая внимания на недружелюбный прием.
— Да, да! С Севским Анатолием Ивановичем, — совсем распалясь, заорал Севский. — Ну и что! Вам русским языком сказано: проваливайте!
Баженов отстегнул пуговицу кармана, извлек бумажку и, протянув ее Севскому, сказал:
— Вот ордер на арест. Я сотрудник Чека. Вы арестованы!
Севский покачнулся и схватился за кобуру. Но Баженов жестко произнес:
— Бросьте дурить. Все кончено!
Севский опустился в кресло и закрыл лицо руками. С минуту сидел неподвижно, потом встал и сказал:
— Ваша взяла. Ведите меня в Чека.
— Можете посидеть здесь, — сказал Баженов, опорожняя ящик письменного стола, в котором
— Что это вы искали в ящике?
— Теперь это не имеет значения.
— Смотря для кого… Что же именно вам понадобилось?
— Мои бумаги из ящика вы забрали. А на допросе я дам показания.
— Кто из членов вашей организации сейчас находится на территории артиллерийского склада? Отвечайте. Признание облегчит вашу участь.
Севский горько усмехнулся. Ноздри у него затрепетали, он проговорил не то злорадно, не то зловеще:
— Мои признания… Не успеете ими воспользоваться, уважаемый.
…Потом стало известно, что белогвардейцы подготавливали взрыв Измайловских артиллерийских складов. Эту акцию, они хотели приурочить к тому моменту, когда к Москве приблизятся немецкие или белогвардейские дивизии. Занимался подготовкой к взрыву Севский, сумевший устроиться начальником складов…
Покинув квартиру балерины, Севский помчался в Измайлово. Предупредив членов своей пятерки, он пустил часовой механизм. А перед самым бегством, обуреваемый мстительным чувством, Севский решил осуществить взрыв сейчас же. Он нисколько не сомневался в том, что чекистом является тот молодой парень, который сумел проникнуть на конспиративную квартиру к балерине Приятновой.
…Баженов внимательно посмотрел в глаза офицеру. Что-то в поведении этого заговорщика его насторожило. Он упросил:
— Что вы хотите? Организация ваша раскрыта, вы это и сами отлично знаете. Так что упорствовать, стараться что-то утаивать бесполезно. Лучше подумайте о том, чтобы облегчить свою участь, спасти жизнь.
Севский некоторое время молчал, на лбу у него выступил пот. Сказал глухо:
— Склады приготовлены к взрыву. Часовой механизм во втором пакгаузе. Там порох, снаряды…
Мономаховец говорил правду. Это почувствовал Баженов. И первая мысль, которая пришла ему на ум, была не об опасности, которой он сам сейчас подвергается, а о том, как предотвратить взрыв. Стараясь подавить охватившее его волнение, Баженов спросил:
— Сколько осталось до взрыва?
— Полчаса.
— Его еще можно предотвратить?
— Можно добежать…
— Тогда скорее — туда.
Они бегом добрались до второго пакгауза. Коридор казался бесконечным. В темном уголке, за грудой ящиков, стоял часовой механизм взрывной бомбы.
Севский, присев на корточки, принялся за работу. Руки у него тряслись, и наблюдавшему за ним Баженову казалось, что вот-вот сейчас эти холеные тонкие пальцы сделают одно неверное движение — и мина сработает. Но Севский разъединил провод. Тиканье прекратилось. Наступила тишина. Севский, обессиленный, опустился на пол, Баженов вытер платком вспотевший лоб, вздохнул полной грудью.
— Пойдемте, — сказал Баженов арестованному. — Одно доброе дело вы сделали. Это я засвидетельствую перед трибуналом…