Конец «черных рыцарей»
Шрифт:
Скоро эксперту передали еще две пули. Он осмотрел их под сильной лупой.
— Одна пуля от этого револьвера, — наконец сказал он.
— Значит, мы имеем одну от этого «вальтера» и четыре от другого?
— Точно.
— Сколько было патронов в обойме?
— Семь. Полный комплект.
— Значит, снова зарядили. Ага! Понял! Кто-то перезарядил пистолеты, и Тремуан получил пистолет компаньона, а компаньон остался с пистолетом Тремуана. Благодарю. Дай мне заключение.
Фриссон поднял трубку телефона и набрал номер дактилоскописта.
— Фриссон. Зайди к нашим специалистам по баллистике, они рядом с тобой. Возьми у них пистолет «вальтер» и поищи, нет ли на обойме или на патронах каких-нибудь отпечатков. Я не очень надеюсь, но, может быть, ты там что-нибудь найдешь. Хорошо? Я потом пришлю дактилоскопическую карту человека, которого я подозреваю в том, что он стрелял из этого оружия. Сделаешь? Спасибо.
Брюлон и Фриссон
Фриссон снова пошел звонить Брюлону.
— Прости, что я задержался.
— Очень хорошо, что так вышло. Я только что кончил свои поиски.
— Нашел что-нибудь?
— Нашел, но все это неясное, расплывчатое. Какие-то намеки на террористическую организацию в одних письмах; в других — говорят о реваншизме; в третьих — о возрождении нацистской Германии и тому подобное, все в связи с фамилией фон Неймана. Тут же есть упоминания о Шредере, Фритше, Лемколе и других. Одни подозрения, никаких фактов. Можно сказать, что он нацист.
— Пожалуй, и этого хватит.
— Кстати, есть неплохая фотография фон Неймана.
— Вот хорошо. Сейчас приеду за ней.
На лестницу к Брюлону Фриссон не взбежал. Слишком высоко надо было подниматься, но времени зря не тратил, поэтому, когда Брюлон открыл дверь, он увидел перед собой тяжело дышащего гостя.
— Извини, старина, — промолвил Фриссон между вздохами. — Я не останусь у тебя долго. Сейчас события разворачиваются, как в кинобоевике.
— Зайди на минутку, отдышись. У меня как раз готов кофе. Выпей чашечку и тогда бегай себе хоть всю ночь.
Уговорить Фриссона было легко. Брюлон принес кофе и печенье.
— Вот спасибо!
Инспектор коротко рассказал Брюлону о событиях дня и о том, что еще предстоит сделать.
— Выходит, что этот фон Нейман — опасный человек! — заметил Брюлон.
— Понимаешь! Не могу отделаться от мысли, что все эти действия — дело рук «любителей», вернее, людей, привыкших оставаться безнаказанными. как немцы во время войны. Нанимать воров, рецидивистов! Ба! Глупее ничего не придумаешь. Карпо и Масси все рассказали. Завтра Тремуан все выболтает. Отравить человека, направляющегося в префектуру! Идиотство!
— Ты прав! Немцы, которые творили у Гитлера его грязные дела, иначе не действуют, но я думаю, что они скоро поймут, что могут быть наказаны и побегут, как напуганные зайцы. Предупредили ли пограничные посты?
— Частично. Но вернусь, попрошу отдать распоряжение по всей границе и портам.
— Вот фотография.
Фриссон взял в руки снимок размером 9 на 12.
— Это он в середине?
— Да! Откуда ты знаешь? — спросил Брюлон.
— Этого типа я видел сегодня в форме шофера. Он увел «мерседес» прямо из-под моего носа.
— Находчивый человек!
— Ерунда! Это я ненаходчивый. Испугался дипломатов. Большое спасибо за кофе и в особенности за фотографию. Побегу! Когда дело будет закончено, обязательно приду, расскажу.
Фриссон
Вернувшись в префектуру, Фриссон отдал снимок фотографам и попросил их срочно увеличить и размножить портрет фон Неймана. Затем он отдал распоряжение пограничным пунктам и портам о задержании беглеца.
Наконец он велел привести Тремуана. Надзиратель доставил в кабинет человека небольшого роста с густой шевелюрой, усиками в ниточку, тонкими губами и небольшим носом. Его черные глаза блестели у самой переносицы: с левой стороны лицо было изуродовано большим шрамом.
Фриссон показал на деревянный стул.
— Садись!
Тремуан сел.
Инспектор молча перебирал на столе бумаги. Среди них была увеличенная фотография фон Неймана. Он ее внимательно рассматривал.
— Вот что, — наконец заговорил он.
Тремуан не шевельнулся.
— Двадцать первого числа сего месяца ты сел в машину «ситроен». Правил машиной другой человек, который дал тебе пистолет «вальтер». Вы поехали по улице к вокзалу, где оба стреляли в Карпо и Масси и убили их. Затем вы бросили «ситроен», нашли такси и поехали на вокзал. Ты поехал в порт, твой спутник вернулся в город. После стрельбы ты перезарядил пистолеты, свой дал спутнику, а его оставил себе. Вчера тебя арестовали и привезли сюда. Верно я говорю?
Тремуан молчал.
— Молчишь, значит, так и было. Мы нашли твоего спутника. На! Посмотри на его фотографию. Его опознал шофер такси, который отвез вас на вокзал. Мы знаем, что девятнадцатого числа он тебя разыскал на бульваре и договорился с тобой.
Тремуан хмуро разглядывал дощатый пол кабинета.
— Молчишь? — голос Фриссона был спокойным. — Нам твое признание не нужно. Улик столько, что тебе все равно каюк. Твой спутник все расскажет на суде. Так что иди, спи спокойно, тебе больше не о чем волноваться. Песенка твоя спета!.. Отведите его в камеру!
Фриссон и шеф
Прошла неделя. Фриссон проявлял чудеса активности. Он допрашивал, опрашивал, беседовал. Перед ним прошли десятки свидетелей, многим он показывал фотографии, среди которых были фон Нейман, Шредер, Клуд-Штарк, Тремуан, Карпо, Масси. Исписывались сотни листов бумаги, папки толстели, множились экспонаты, улики. Наконец, Фриссон засел за подведение итогов. Он писал, исправлял, переписывал, добавлял, сокращал и снова переписывал. И вот, наконец, материалы подобраны; улики, вещественные доказательства сфотографированы крупным планом и вклеены в нужные места папки. Фриссон остался доволен. Он был даже восхищен. Громкое дело! Нацисты подняли голову! Грабят! Убивают! Замешаны германские дипломаты! Сенсация!!